***

      Утром Марина не смогла встать. Голова разрывалась от жуткой боли. Запах вареного кофе вплыл в комнату.

      – Я тебе кофе сварил. Доброе утро, лапушка!

      – О-ой, нет, Олег. Только не кофе, не сейчас. Плохо как… Принеси тазик, меня сейчас вырвет…

      – Я уже принес, еще с вечера. У кровати стоит.

      Марина резко склонилась к полу. Калугин тихонько вернулся на кухню. Он достал из холодильника водку и налил стопочку. Приготовил кефир и еще, на всякий случай, пива. Ну что-то же из всего этого изобилия Мариша выберет. Вернувшись в спальню, Олег увидел безликую, совершенно никакую Маринку. Бледная, с черными кругами под глазами, пересохшими губами, она лежала, натянув одеяло на нос.

      – Я страшная, не смотри на меня.

      – Не смотрю. Я тебе попить принес, что будешь?

      – Воду. Не могу ничего.

      – Мариша, по правилам, надо немного водки выпить.

      – Это опохмел. Я никогда не похмеляюсь.

      – А зря. Организму легче будет. Послушай бывалого.

      – Олежа, не могу, правда.

      – Надо через силу. Ну, давай!

      – Давай кефира, что ли…

      Марина сделала несколько глотков.

      – Маша спит еще?

      – Да, спит. Я Милке позвонил, сказал, что ты не выйдешь сегодня.

      – А что ты сказал, почему не выйду?

      – Правду сказал, что набухАлась вчера.

      – Бли-ин, зачем? Стыдоба…

      – Нормуль, она не удивилась, баба ушлая, спросила, не вмести ли пили, раз я звоню.

      – И что ты сказал?

      – Правду сказал. Что вместе.

      – А она?

      – Сказала: ну вы даете.

      – А ты?

      – Поржали малость, то-се. Да нормально все, что ты как маленькая?

      – Бли-ин… Раз Милка знает, значит, и Славик, и Ирочка твоя.

      – Да тебе-то что? Знают, и ладно. Слушай, я за своими шмотками сгоняю, полежишь одна? Я быстро!

      – Ладно, давай. Только недолго, а то Машка проснется, а я даже накормить ее не смогу.

      – Хорошо! Я пошел. Я мигом!

      Кефир пошел следом за вчерашними закусками. Маринку полоскало беспрерывно. После каждого приступа она через силу пила простую воду и думала о том, что ее новая жизнь началась с тяжелого похмелья. «Надо курить бросать, как кошки во рту ночевали…» При воспоминаниях о сигарете Марину снова начало рвать. Дочка проснулась часам к одиннадцати, когда Марина уже могла более-менее дойти до кухни.

      – Мама болить?

      – Да, Машуня, мама болеет, головка бо-бо.

      Марина