Между небом и асфальтом. Михаил Бледнов
Читать онлайн книгу.
и еще парочкой экстрималов-активистов школьный «бобслей». Не вру, гадом буду. Вся братва школьная собиралась поглазеть на этот кордебалет. Я же говорю, фестивалили мы по зеленому. Разгоняешься и в стену.
Вот прикол?! Думаешь сейчас. Зато не топили морских свинок в растворе соляной кислоты и не присовокупляли с кошачьим хвостом гирлянды из консервных банок. Хотя последнее было очень даже безобидно, ну, почти. Животные, они твари безобидные, и, если творят гадости, то не со зла, неумышленно, порываясь из шкуры вон вылезти, но нагадить человеку…
А вот сам человек, этот может и вторит зло. Причем очень даже сознательно, утилитарно. И старается исполнить максимально подло, и по возможности пермоментно. Но не всегда сие удается и затевается логическая, логическая для людей, конфронтация. Монтекки и Каппулети.
Весь род людской можно классифицировать на эти два рода, подвида. Это вечно будет актуально, как сам Уильям, наш, Шекспир. Екарный бабай, я ведь каждый день вставал чертовски рано, как самоотверженный засранец, лениво вковывался в одежду, особенно зимой, когда меньше всего охота покидать теплую постель. И хочется послать этот монстроподобный станок к самому дьяволу, пусть он на нем резцы курочет.
Но Леночка, я любил ее, я мог убить за эту девушку, честно.
Пил чай, заваренный еще вчера, травился конкретно и выходил на улицу. Мама выделяла мне несколько сигарет, чтобы много не курил, и я пытался их растянуть на смену, но хватало почему-то до первого перекура. В цеховой курилке я добивал последнюю, под сопровождение медицинских семейных баек, приправленных многоэтажным отборным матом, как будто профсоюз снабжал этих заводских снобов специальными брошюрами по изучению и применению на рабочем месте профессионального мата. Причем по классификациям. Токарь, к примеру, ботал матом не много солиднее, чем, скажем, слесарь-наладчик станков с числовым и программным управлением. Профессиональные словечки – фишка, то и дело выскакивали из их натруженных голов. Слушать было тошно, и я, попросив у кого-нибудь сигаретку, т.к. мои кончились, уединялся сам с собой.
Оставшись наедине с мыслями, я рассуждал, и оттого мне становилось жутко. Конечно, все эти матершинники-работяги, ну, львиная их доля, во всяком случае, при ближайшем разглядывании окажутся непременно мировыми парнями семьянинами. Утром подъем. Эта мерзопакостная принудиловка работа, вечная проходная с толстой контролершей, пыльный цех, цейтнот и план. Вечером сто грамм, и еле ласты до дома доволок. И так каждый день. Нет, это не для меня, так запросто можно деградировать. Им-то уже ровно, они поколение ортодоксов. Не умеешь найти применение своей серой массе в голове, носи ярмо, и, вступив в стадо, маслай на станке с табличкой-лозунгом: «Кончил, – оботри станок». У них менталитет такой, их не переделать, да и кто-то же должен заниматься и этим. С ними даже пообщаться не о чем, разве что обсудить маркировку стали того или иного резца. Черт знает, что творится