Книжный в сердце Парижа. Лоренца Джентиле

Читать онлайн книгу.

Книжный в сердце Парижа - Лоренца Джентиле


Скачать книгу
section>

      Посвящается Давиде, с которым я чувствую себя по-настоящему свободной

      Я хотел открыть свой книжный магазин, потому что иметь дело с книгами – значит иметь дело с самой жизнью.

Джордж Уитмен

      Нам следует отказаться от той жизни, которую мы спланировали, чтобы получить ту жизнь, которая для нас предназначена.

Джозеф Кэмпбелл

      Начало

      1

      На моем столе лежит сверток, обернутый страницей китайской газеты. С запиской. Мое имя наспех начертано ручкой на конверте – так, что его едва можно прочитать. Почерк похож на тетин. Отец бы сказал: «Никакого уважения!»

      С не самым радостным выражением лица я застыла на месте, даже не сняв верхней одежды, а руки зависли в воздухе, словно дирижируя безнадежным оркестром.

      В сердце гремят аккорды из «Кармины Бурана»[1].

      Я закрываю глаза и делаю три больших глубоких вдоха, как учила меня доктор Манубрио.

      На первом сеансе Манубрио попросила составить список того, что делает меня счастливой. Непростая задачка. Не опоздать на работу, успев при этом позавтракать? Во время обеденного перерыва поехать в спортзал, а тот окажется закрыт на незапланированный ремонт?

      Составлять список оказалось делом приятным: маленькие радости приходили в голову одна за другой. Когда в душевой отеля такой сильный напор воды, что соседям не слышно, как я пою, пока моюсь. Когда пирожные «макарон» внутри мягкие, а снаружи – хрустящие. И еще их так много, что я со спокойной душой могу поглощать их не считая.

      Кое о чем я только подумала, не записывая. Например, о том, как хорошо гулять по полю в одиночестве, зная, что меня никто не увидит. Тогда можно заплакать, броситься на землю и закричать: «Ничего, завтра будет новый день!» – или обнять кота, как это делает Холли Голайтли в фильме «Завтрак у Тиффани», и поцеловать воображаемого Пола, затянутого в плащ.

      Еще я умолчала о воображаемых беседах с тетей, с Тото[2], с леди Дианой, Эйнштейном, матерью Терезой, Пикассо, Наполеоном, Мэрилин Монро, Моцартом и Клеопатрой.

      Зато призналась, как здорово бродить между стеллажами азиатского супермаркета, расположенного за офисом, изучать упаковки с героями мультфильмов, покупать случайные продукты, пробовать их во время обеденного перерыва и никому об этом не рассказывать.

      Мне пришли на ум некоторые идеи, показавшиеся совершенно безобидными. Я перечислила их вслух. Например, как было бы славно получать достойную зарплату на заре моих тридцати лет и перестать зависеть от родителей. Чтобы больше не нужно было заливать всем и каждому: «Я подрабатываю техническими переводами с английского». Их у меня не заказывают с момента появления гугл-переводчика. Через полгода оказаться в белом платье рядом с Бернардо и даже с застрявшим рисом в волосах[3] удачно выйти на фотографиях, хоть раз в жизни. Заставить родителей гордиться мной, даже если наше крыло в церкви будет полупустым. Проводить вечера у Бернардо: он бы работал, а я часами сидела в кресле, решая судоку. По субботам помогать матери с домашними делами, которыми пренебрегает горничная: переворачивать матрасы и сиденья дивана и кресел, чтобы они проветрились, выметать подковерную пыль, очищать микроволновую печь от налета, наводить порядок в шкафах, протирать полки. Благодаря этому чувствовать себя в ладу с совестью: я вспотела и поэтому, возможно, похудела на несколько граммов, а маме стало лучше – наконец-то кругом порядок. Видеть, как улыбается отец, когда я сообщаю ему хорошую новость – быть может, о том, что меня взяли на работу. Этого еще не случалось ни разу, но я прекрасно представляю его улыбку. Получить букет моих любимых белых ирисов, которые можно купить в любое время года.

      Я молча смотрела на стул в форме яйца у окна, давая Манубрио понять, что закончила. Она задумалась, а затем, к моему великому облегчению, изрекла, что у меня, как и у всех, есть свои тараканы, но со мной все в порядке.

      Уже шесть месяцев каждый вторник я провожу в ее кабинете по часу, во время обеденного перерыва, но до сих пор ни разу не заговорила о брате. И о тете. И как бы я могла? Манубрио – подруга моей матери. Профессиональная тайна существует, но кто может дать гарантии? Конечно, моя мать обо всем ее расспрашивает. С недавних пор я замечаю, как она обеспокоенно смотрит на меня дома. И подозреваю, она догадалась, что это я таскаю у нее снотворное и что это я, а не уборщица, тайком съедаю шоколадные конфеты «Ферреро Роше» из вазочки в гостиной и сворачиваю обертки так, чтобы они выглядели нетронутыми.

      А еще мать придает слишком большое значение моим обострениям псориаза.

      – Кожные заболевания часто имеют психосоматическое происхождение, – заявила она после изучения моей пятнистой руки. Она была поражена, что я пыталась скрыть это автозагаром. – Ты чувствуешь… Э-э, ты злишься? У тебя депрессия? Панические атаки?

      – Нет,


Скачать книгу

<p>1</p>

«Кармина Бурана» – сценическая кантата немецкого композитора Карла Орфа на средневековые стихотворения XIII в. Здесь и далее примечания переводчика.

<p>2</p>

Тото – известный итальянский актер комического жанра (1898–1967).

<p>3</p>

Итальянская свадебная традиция, когда гости бросают в молодоженов рис – символ богатства и изобилия.