Марианна ожидала, что лондонская резиденция герцога будет роскошной, но воображение не шло ни в какое сравнение с реальностью.

      Это был самый большой дом на площади, где располагались некоторые из великолепнейших резиденций Лондона. Впечатляющий шестиэтажный особняк, облицованный по фасаду элегантным белым известняком, словно нависал над широкой площадью с ощутимым видом самодовольного превосходства. Как и его владелец.

      Два грума словно материализовались из воздуха, едва хозяин с гостьей подъехали, и увели лошадей. Мужчина, одетый в темный костюм дворецкого, распахнул массивную парадную дверь до того, как они успели к ней подойти, и, поклонившись хозяину, забрал у него крылатку и шляпу, а еще один, в синей бархатной ливрее, обшитой золотым галуном, помог Марианне.

      Если кто-нибудь из них и заметил напряжение, буквально искрившее между ней и их хозяином, то никак этого не показал.

      Герцог повернулся к ней сразу же, как только разделся. Его бутылочно-зеленого цвета сюртук подчеркивал зеленый оттенок необычных глаз.

      – Мистер Симпсон присоединится ко мне за завтраком. Проследите, чтобы его конь…

      – Прошу вас, никакого завтрака. Я предпочту покончить с делом как можно быстрее, ваша светлость.

      Марианна скорее почувствовала, чем увидела, как ее слова потрясли обоих слуг, стоявших неподалеку. Очевидно, никто никогда не перечил герцогу.

      – Что же, – произнес герцог после секундного замешательства. – Простите, я на минуту.

      Марианна чуть склонила голову.

      Он отошел в сторону и обменялся несколькими негромкими словами с дворецким.

      Слуга кивнул:

      – Сию же минуту, ваша светлость.

      Герцог вернулся к Марианне.

      – Сюда, пожалуйста. – И жестом указал на великолепную мраморную лестницу.

      Коридор второго этажа шириной походил на авеню, на отполированном деревянном полу лежала старинная элегантная дорожка. На стенах, обшитых панелями, доходившими до пояса, а выше оббитых шелком, висит художественное богатство нации. Марианна не особенно разбиралась в живописи, но даже она могла узнать Тициана, увидев полотно перед собой.

      Никогда в жизни ее не окружала такая роскошь; она чувствовала, что все это ее… подавляет, а эмоции просто захлестывают. Каково это – вырасти в таком месте и знать, что однажды все это станет твоим? Неудивительно, что он ведет себя как Бог и считает выше всех прочих