Сейчас я понимаю, что паническая атака была реакцией на осознание огромной утраты – того факта, что я плыла по неподходящему течению и не могла быть собой. Одна лишь эта мысль не преобразовала мою жизнь, но помогла понять, что ничего не изменится самостоятельно – я должна что-то сделать для этого: взять на себя ответственность за свою жизнь, увидеть проблему в себе; заглянуть в себя и признать, что мои решения привели меня к тому, что я имею сейчас, – и сама должна решать, как это изменить.

      Через несколько месяцев после панической атаки внутри меня созрело намерение стать собой, расти и развиваться. Не контролируя и не ограничивая себя (и не позволяя другим делать это), я постепенно научилась этому и почувствовала, что меня видят и понимают как никогда раньше – не столько другие, сколько я сама. Я поняла, кто я, и стала жить, не изменяя себе.

      В первую очередь я развелась и взяла академический отпуск. Я перестала брать клиентов и общаться со всеми, кому не нравились происходящие во мне изменения. Я выставила границы, и все отношения, которые мне мешали, сошли на нет или трансформировались. Я стала прислушиваться к своему телу и поняла, что загнала себя в угол собственными ожиданиями. Я собрала вещи, сняла со счета все деньги (восемьсот долларов) и уехала в родной город в Сербии пожить у подруги, не представляя, чем буду заниматься и когда вернусь.

      Я вела дневник, разрешала себе плакать, начала разбираться со своей травмой времен войны. Я не вступала в сексуальные отношения, пока сама не захотела этого. Я ела и двигалась так, как мне было комфортно. Я горевала, что раньше не была так близка с собой. Я прислушивалась к себе и задавала себе вопросы. Я отдыхала. Я создала из этого ритуал, основу