Чуть не призвали!

      Когда-то я работала журналистом. И мне дали задание написать о ходе призывной кампании небольшую статью. Созвонилась с полковником (как счас помню) Петренко, пришла в военкомат. Поговорили, дружелюбно попрощались. Пошла я из военкомата весело, с чувством исполненного долга.

      Вдруг слышу – за мной топот нескольких ног. И крик:

      – Кто разрешил покинуть призывной пункт?!

      Я остановилась. Оборачиваюсь – трое. Толстый капитан, у которого на бегу оголился животик (простите за пикантную подробность) и два типа с автоматами и очень крутыми лицами.

      Не объясняя ничего, хватают меня за локотки и трясут. Капитан орет:

      – Ты доигрался, пацан!

      Три пуговицы уже слетели с меня и валяются на полу, портфель с редакционным фотоаппаратом – тоже. Сквозь крики: «От меня еще никто не уходил!» и «Куда смотрит дневальный?» я постепенно понимаю, что меня приняли за призывника, попытавшегося сбежать из армии. Кричу:

      – Вы ошиблись! Я – не призывник!

      Но меня, понятное дело, никто не слушает. И судя по всему, собираются расстрелять за дезертирство. Это как минимум. А как максимум – меня обреют наголо! Ужас!

      Картины этой жуткой расправы над бедной журналисткой уже проплывают в моем изрядно помятом сознании. Кажется, я даже видела, где раки зимуют. Причем, два раза. Пока меня тащили, не, волокли в одиночную камеру. На самом деле это была комната с металлической дверью и без окон в здании военкомата. Дверь за мной захлопнулась с жутким лязгом.

      Тишина. Смешная ситуация, но смеяться нет сил.

      Самое забавное, что и призыву-то я никак не подлежу. По причине плоскостопия. А после того события – и нервного тика.

      В-общем, пересчитали они призывников, полковник Петренко лично извинялся передо мной, и даже заставил это сделать того толстого капитана. Как оказалось, его зовут Сережа. Сережа отвез меня в редакцию на своих Жигулях и даже зачем-то попросил мой телефончик.