История британской социальной антропологии. Алексей Никишенков
Читать онлайн книгу.
академических учреждениях, сделал, пожалуй, не меньше, чем Тайлор, для того, чтобы идея социокультурной эволюции завоевала заметное место в общественном сознании, заполненном религиозными и расистскими стереотипами, а также утвердилась в довольно консервативной академической среде.
При всем своем эволюционистском энтузиазме Лёббок, с его любительской увлеченностью предметом (систематического университетского образования он так и не получил), допускал в своих сочинениях высказывания, свидетельствующие о его принадлежности не столько к гуманистической традиции, восходящей к эпохе Просвещения, сколько к рутинной среде среднего класса. Так, образ «дикаря» в его восприятии отличается довольно мрачными чертами – «он раб своих собственных желаний и чувств; недостаточно защищенный от воздействия погоды, он страдает от холода ночью и от палящего солнца днем; ему, не знакомому с земледелием, живущему по воле случая и неуверенному в успехе, голод всегда смотрит в глаза и часто побуждает его к ужасному выбору между людоедством и смертью»[266]. Черпая факты из случайных литературных источников, Лёббок часто невольно перенимает их риторику и обывательское отношение к первобытным народам, лейтмотивом которого может служить характерная фраза – «нравы звериные, религии никакой».
При всем этом Лёббок последователен в общих положениях эволюционизма. Человеческий род представляет собой психическое единство: «В сущности, дикари, точно так же, как и мы, мотивируют каждое свое действие…»[267]. Сходные общественные институты и обычаи возникают у разных народов закономерным образом независимо друг от друга. В этом он более последователен, чем Тайлор, допускавший порой диффузионистскую трактовку культурных сходств, в частности, полагая, что обычай кувады (ритуальная имитация рождения ребенка отцом) распространился из одного центра. Лёббок пишет: «Я не могу согласиться с г. Тайлором… что народы, придерживающиеся этого обычая, принадлежат к одному и тому же видоизменению человеческого рода. Я, напротив, думаю, что это возникло независимо в совершенно различных частях света»[268]. Подобно Тайлору, Лёббок воспринимает явления культуры современных первобытных народов как прямые аналоги древнейшей истории, своеобразные «окаменелости» культуры – грубые орудия тасманийцев и американских индейцев «для исследователя древности являются тем же, что опоссум и ленивец для геолога»[269]. Сравнительный анализ для Лёббока – основное средство выявления универсальных эволюционных стадий развития человечества и в то же время – средство преодоления ограниченности наличного этнографического материала о «дикарях» – «сведения наши о характере и нравственности дикарей в высшей степени разнообразны. Тем не менее сравнивая отчеты различных путешественников, мы до некоторой степени можем избегнуть недоразумений