Ольга остановилась у мусорных баков, прислушалась. Где-то рядом раздавался жалобный писк. Приглядевшись, на куче мусора увидела четырех, дрожащих от холода, щенков.

      – Малыши… не более трех недель, глазки ещё голубые… кто ж вас выкинул на мороз?

      Женщина взяла щенка в руки и ощутила под пальцами трепет маленького сердечка.

      Испуганные глазки, дрожащее тельце, совсем чистые, атласные подушечки лап и запах сладкого молочка…

      Похоже, малышей только что оторвали от материнской груди. Щенки взволнованно зевали, от страха подрагивали кончики ушей.

      Ради чего-то столь беспомощные, трепетные создания появились на свет?

      Стать объектом неоправданной человеческой ненависти, и, едва родившись, принять мученическую смерть? Сколько их – утопленных, задушенных, истерзанных?

      Неужели и этим крохам суждено замерзнуть, так и не узнав солнышка, травки, человеческой любви?

      Ольга вдруг ясно поняла: если она пройдет мимо горя несчастных, станет виновной в их гибели.

      – Возьму на время, потом пристрою в семьи!

      А через неделю соседские ребятишки притащила троих, совсем крохотных котят, они даже есть самостоятельно не умели.

      Спустя месяц в подъезде дома истекала кровью маленькая рыжая собачка – на шее глубокая ножевая рана.

      Так Ольга встретила свою верную Рыжуху.

      И опустевшая квартира, после отъезда замужних дочек, приняла новых жильцов.

      С каждым месяцем их становилось больше. Милка, Хвост, Черныш, Верный…

      После объявленного правительством дефолта 1998 года, россияне, потерявшие все свои сбережения, работу, внезапно превратившись в нищих, стали массово избавляться от домашних питомцев.

      Сколько породистых и метисов, лохматых и короткошерстых, маленьких и больших, было обречено на холодную и голодную смерть, если, конечно, «повезет» им избежать лап живодеров!

      Ольга часто слышала вой около своей квартиры – животных стали подкидывать.

      Нередко отбирала кошек и щенков у подростков, играющих несчастными в «футбол», находила избитых, с переломанными конечностями, ножевыми ранениями, полуслепых, обмороженных, умирающих от голода…

      Горемыки, качаясь от слабости, жадно хватали еду. Согревшись, мгновенно засыпали.

      Словно измученные путешественники, побывавшие в горниле Ада, спали по несколько суток, а придя в себя, подозрительно обнюхивали людей, испуганно поджимали хвосты, взвизгивали при виде резко поднятой руки, и отчаянно боялись выходить на улицу, опасаясь лишиться неожиданного пристанища,

      Проходили недели, прежде чем окончательно убеждались – они среди добрых людей! И закончились скитания, постоянный ужас перед тем, что начиналось за дверью Ольгиной квартиры.

      Каждый из спасенных, уже однажды ощутивших