– Здравствуйте! – заглянув в дверь школьного комитета комсомола, я обнаружил инструктора райкома ВЛКСМ, в гордом одиночестве заполнявшего «портянку» ведомости. – А где комсорг?

      Сухопарый инструктор оторвался от бумаг. На его узком, будто бы изможденном лице проступил явный интерес.

      – А нету! – весело ответил он. – Володя Лушин отучился и выбыл, а нового никак не выберут.

      – Упущение, – сказал я рассеянно.

      – Согласен! – инструктор развел длинными костистыми руками. – В ноябре проведем отчетно-перевыборное. Вот только кандидаты что-то в очередь не становятся…

      Задумчиво кивая, я оглядел кабинет. Без перемен.

      У стены с гипсовым барельефом Ленина пылились знамена из пафосного бархата с золотым шитьем. Безыдейно загораживая красный уголок, громоздилась древняя аппаратура школьного радио – с самодельным микшером и роскошными наушниками фирмы «Сони». Старые стенгазеты, небрежно свернутые в рулоны, завалили подоконники двух широченных окон; в простенке чах мещанский фикус, а прямо напротив двери воздвигся огромный письменный стол на мощных тумбах. К нему, как ножку буквы «Т», пристыковали пару легковесных, тонконогих столиков, накрытых общей зеленой скатеркой.

      – Понятно всё с вами…

      – Слу-ушай… – комсомольский чин взял подбородок в горсть и откинулся на спинку. – Гарин? Я не ошибся?

      – Просто Миша, – скромно представился я.

      – Слушай, просто Миша, – вкрадчиво заговорил мой визави, – а ты не испытываешь желания впрячься в воз повседневности? Ты же у нас круглый отличник и будущий ученый – вон, Центр НТТМ организовал, в журналах о тебе пишут… Может, примешь бразды?

      Подумав для приличия, я тряхнул головой:

      – А давайте!

      «Ты же сам этого хотел!..» – промахнуло в мыслях.

      Заулыбавшись,