Битва за Дальний Восток. От противостояния к Антанте. Владимир Шигин
Читать онлайн книгу.
на то, что серьезно помог им избежать германской оккупации в 1871 году, то его сын Александр III был уже настоящим франкофилом.
По мнению бельгийского историка Б. Эмерсона: «Россию и Францию объединяла не общая враждебность по отношению к Германии, а конкуренция с Великобританией за сферы влияния». На самом деле Петербург и Париж объединяло как первое, так и второе.
Относительно сближения с республиканской Францией у Александра III имелись объективные причины. Дело в том, что именно в тот момент Германия сделала мощный экономический рывок, превратившись из обычной европейской державы в промышленного гиганта. При этом продукция германских заводов и фабрик повсеместно вытесняла английские товары, которые оказались не только дороже, но и хуже качеством. Англия стремительно проигрывала экономическую гонку. Что касается России, то Германия буквально наводнила ее своей продукцией от швейных иголок и машинок до тяжелых орудий и корабельной брони. Будучи не в силах конкурировать с Германией, Россия стремительно превращалась в ее сырьевой придаток. А это грозило очень плохими последствиями. Именно поэтому Александр III решил провести немедленную индустриализацию страны. Но для этого были нужны серьезные кредиты. Конечно, Берлин мог их дать, но за высокий процент и на многочисленных невыгодных нам условиях. В то же время Франция как раз имела много «лишних денег», которые была готова предоставить нам на очень выгодных условиях. Отказываться от этой возможности было бы просто преступлением. Разумеется, сближение экономическое и финансовое влекло за собой и сближение политическое. К этому в Петербурге уже были готовы. С Францией у нас не было никаких территориальных разногласий, в то время как с Германией при всей внешней дружбе они накапливались. Пангерманисты уже ввели деление народов на «полноценные» и «неполноценные». Славян они, разумеется, отнесли ко второй категории. В Берлине уже всерьез пропагандировали политику расширения германского жизненного пространства, пресловутого «Drang nach Osten» (буквально – «натиск на Восток»), чтобы оттеснить Россию и переселить славян за Урал. Да, пока официально на уровне кайзера об этом помалкивали, но почва для будущего броска на Восток уже готовилась и это прекрасно понимали в Петербурге. Поэтому необходимо было заранее позаботиться о политическом противовесе Берлину. Таким образом, финансовое, экономическое и военно-политическое сближение с Францией становилось просто неизбежным. И император Александр сделал свой выбор. Идею франко-русского союза он постоянно втолковывал и наследнику-цесаревичу, который должен был впоследствии продолжать стратегическую линию отца.
В 1891 году с согласия Александра III произошел первый обмен письмами между Петербургом и Парижем, оговаривавшими, что оба правительства будут отныне действовать сообща в случае угрозы их безопасности. Чтобы конвенция вступила в силу, Александр III должен был ее ратифицировать. Но российский император тянул с подписанием военной конвенции почти полтора года! Причем без видимых причин и объяснений – просто