Кресс смотрел на Мариетту. Она мирно спала на его плече, тихо посапывая. Ничто не может быть умиротворённее, милей, прекраснее лица спящей после ночи любви женщины!

      Наверное, он – последний негодяй! Как быстро он перескакивает от одной любовницы к другой. Наверное, это ужасно… Но что же делать? И так уж виноват мужчина, когда обстоятельства вдруг неожиданно меняются, не оставляя ему самому выбора в принятии решения?

      С Мариеттой всё происходило естественно и спокойно, словно их встреча и последующие отношения были предопределены кем-то, – заполнили недостающим пазлом мозаику жизни.

      Гретхен же была страстно желаемой добычей в его мужской охоте. Он хотел её неимоверно и, наверное, любил. По-своему. Но ведь они оба с самого начала понимали: это мезальянс. И не хотели признаваться себе в этом, ибо каждый по природе своей ориентировался только на серьёзные отношения, а констатировать безнадёжность таковых – значит, их бесповоротно разрушить. Разрушать не хотелось. Продолжать какое-то время было возможно. До тех пор, пока не произошёл случай на озере, ставший для Кресса финальной точкой. И отправной в возобновлении отношений с Мариеттой. Из благодарности? Из жалости? Из справедливости? Из любви? Не важно. Мужчины больше стратеги, чем женщины. Больше даже, чем самая логичная и конструктивная из них, такая как Гретхен, например. Которая продолжает обманывать себя ради удовольствия, надеясь его протянуть подольше.

      Кресс вздохнул и прижался сзади к Мариетте, лежавшей на боку. Она уютно засопела, откликаясь телом на его призыв.