День ало-сиз. Лимонолистный лес

      Драприт стволы в туманную тунику.

      Я в глушь иду, под осени berceuse,

      Беру грибы и горькую бруснику.

      Кто мне сказал, что у меня есть муж

      И трижды овесененный ребенок?..

      Ведь это вздор! ведь это просто чушь!

      Ложусь в траву, теряя пять гребенок…

      Поет душа, под осени berceuse,

      Надежно ждет и сладко-больно верит,

      Что он придет, галантный мой Эксцесс,

      Меня возьмет и девственно озверит.

      И, утолив мой алчущий инстинкт,

      Вернет меня к моей бесцельной яви,

      Оставив мне незримый гиацинт,

      Святее верб и кризантэм лукавей…

      Иду, иду, под осени berceuse,

      Не находя нигде от грёзы места,

      Мне хочется, чтоб сгинул, чтоб исчез

      Тот дом, где я – замужняя невеста!..

      О, милая, как я печалюсь! о, милая, как я тоскую!

      Мне хочется тебя увидеть – печальную и голубую…

      Мне хочется тебя услышать, печальная и голубая,

      Мне хочется тебя коснуться, любимая и дорогая!

      Я чувствую, как угасаю, и близится мое молчанье;

      Я чувствую, что скоро – скоро окончится мое страданье…

      Но, Господи! с какою скорбью забуду я свое мученье!

      Но, Господи! с какою болью познаю я свое забвенье!

      Мне кажется, гораздо лучше надеяться, хоть безнадежно,

      Чем мертвому, в немом безгрёзьи, покоиться

                                               бесстрастно-нежно…

      О, призраки надежды – странной – и сладостной,

                                              и страстно-бóльной,

      О, светлые, не покидайте мечтателя с душою знойной!

      Не надо же тебя мне видеть, любимая и дорогая…

      Не надо же тебя мне слышать, печальная и голубая…

      Ах,