Помещик. Том 4. Сотник. Михаил Ланцов
Читать онлайн книгу.
не описывал, считая дублями или утратившими смысл. А далее, за таблицей, просто записал перечень основных, предельно просто сформулированных правил, так или иначе связанных с чтением и письмом. Завершал же справочную часть он таблицей специальных символов. Причём не только той, что уже употреблялась, но и той, которая требовалась в некой перспективе, вроде всякого рода двоеточий, многоточий, запятых и так далее.
Получилось довольно добротно и основательно. Во всяком случае, на фоне того, что вообще в те годы существовало. Не только на Руси, но и в принципе в мире.
Тут нужно отметить, что восприятие грамотности в XX–XXI веках и ранее очень сильно отличалось. Причём не в деталях, а в принципе. Дело в том, что справочников и словарей до конца XIX века попросту не существовало. Во всяком случае, в России, в которой внятной регламентации языка до советской эпохи не существовало вообще. По крайней мере, всеобъемлющей, из-за чего все эти вещи и не выступали эталоном правильности. Вместо них опирались на читательский опыт[16] и своё виденье вопроса. Это отмечал ещё Белинский в начале XIX века, говоря о том, что в русском языке столько же правописаний, сколько книг и журналов[17].
На Руси в XVI веке, кроме очень узкой ниши официальных документов, в которых подражали насколько могли старым текстам, имелась бытовая орфография и буквоупотребление, которые довольно сильно «плавали» от района к району. Общая его идея была близка к языку интернета – главное, чтобы адресат послания тебя понял, всё остальное не имело никакого значения.
Так что Андрей без малейшего зазрения совести или иных рефлексий лепил букварь для обучения бытовому письму. Такому, какому хотел. Просто давая будущим ученикам возможность понимать и другие тексты, в которых массово употреблялись дубли, давно потерявшие всякий смысл в живом языке. Какая-то смысловая нагрузка в них оставалась только в официальных публичных текстах. Но и там мало кто понимал, почему в этом слове употреблялась такая буква, а не иная. Максимум ссылаясь на какие-то старые книги, где делали так же…
Вторым учебником Андрея была «Арифметика начальная» которая в своё время вызвала в нём массу рефлексий. Теперь же, глядя на этот текст, он был ещё более доволен, чем букварём. А чувство тревоги, если и возникало, то не сильное.
На Руси в 1554 году безраздельно властвовала старинная система непозиционного счёта и запись чисел в такой же архаичной форме[18]. И она в смешанном виде употреблялась и в начале XVIII века, встречаясь даже в датах на копейках[19]. Однако в Европе индо-арабские цифры, попав туда в районе X века[20], получили широкое распространение в XIII–XIV веках, из-за чего активно участвовали в переписке, в том числе бытовой или торговой. И купцы эти цифры ведали практически повсеместно. Тем более что восточные торговцы, приезжающие из Крыма и по Волге, также их употребляли. Так что Андрей, немного подёргавшись, остановился на них, как более
Откуда и использование такого учебного предмета, как литература, для научения письму, ибо такое чтение формировало читательский опыт. Однако это лишилось смысла в период регламентации и даже стало вредно. Ведь при всей своей замечательности язык Пушкина или Толстого не соответствовал нормам, установленным много позднее, а потому такой читательский опыт мешал усвоению жёстко описанных норм.
«Посмотрите на одно наше правописание или на наши правописания, потому что у нас их почти столько же, сколько книг и журналов». Цит. по: Белинский В. Г., «Полное собрание сочинений» (в 13 томах), Москва, 1953 год, том II, стр. 183.
Система счёта на Руси восходила к древне-египетской, существовавшей уже в X веке до н. э., попавшей на Русь через Византию, разумеется не в чистом виде, а изрядно переработанной в период эллинизма греками, а потом и римлянами.
Существуют копейки с надписями «17К» для 1720 года и «17К1» для 1721 года.
Первое упоминание индо-арабских цифр встречается в Вигиланском кодексе (Испания, X век).