Иногда мимо ходили люди, но словно не видели женщину лет тридцати пяти, долговязую старшеклассницу и маленького мальчика. Пару раз во двор заезжали машины. Одна осталась возле клумбы, другая уехала. Несколько ребят бегали кругами с мячом не меньше часа, но держались на расстоянии и даже не взглянули.

      – Эй! Эй, дети! Я вам говорю! – не удержалась Лена. Никакой реакции. Тогда она повернулась к Марине: – Они что, нарочно нас игнорируют?

      Та лишь пожала плечами.

      И снова потянулись вязкие, унылые минуты. Диник уже не играл в солдата, а прилёг на сумку и закрыл глаза. Лена присела на корточки, но Марина велела встать. Сказала: «Он маленький, надеюсь, ему не обязательно, а тебе надо со мной». И Лена стояла. Слушала смутные голоса из окон, смотрела на пожилого дядьку в растянутом спортивном костюме, который долго шаркал на галерее, развешивая между простынями и пелёнками связки солёной рыбы. Провожала глазами толстую тётку с собачкой, пока те важно шли со двора. И девушку с пакетом из супермаркета, пока та поднималась на третий этаж. Разглядывала тощего серого кота с порванным ухом и серого же с фиолетовым отливом голубя. Следила за тенями, которые двигались от стены к стене вслед за солнцем. Уже вечер.