Культура Древней и Средневековой Руси. Борис Якеменко
Читать онлайн книгу.
отождествлялся не только с куполом, но и с шатром.
Замена традиционного купола высоким шатром представляет собой совершенно новое воплощение идеи небесного свода, что было связано с символом «осенения» шатром всего внутреннего пространства храма. Проследив историю возникновения храмового шатра, можно убедиться, что начиная с самых первых ее прообразов (кивориев, или надпрестольных сеней) идея осенения кого-либо или чего-либо находящегося под ним всегда неразрывно связана с этой формой. Само название «киворий» указывает на «осеняющее» значение подобной формы (с греческого значит «кивот» – кивот завета Господня – просвещение Господне или свет Божий). Кивории, поставленные над престолом в алтаре и осеняющие Святые Дары на нем, упоминаются еще в творениях Святых Отцов. На Руси киворий известен уже с ХII века. Ипатьевская летопись, повествуя о кончине Андрея Боголюбского, перечисляет его заслуги в деле украшения храмов и, касаясь церкви Рождества Богородицы, упоминает надпрестольную сень: «Златом украшена от верха и до деисуса и вся добродетельно исполнена, измечтана вся хитростью». От этих сеней, несущих идею осенения Божественной славой Святых Даров на престоле, отражаясь в памятниках светской архитектуры, где форма шатра освящает непосредственно какого-либо человека (например, рундуки над крыльцами, где встречали и провожали гостей, или лицо царского достоинства – моленное место Ивана Грозного в Успенском соборе Московского Кремля, считающееся одним из прототипов Покровского собора на Красной площади), эта форма доходит до храмовой архитектуры, не меняя своего внутреннего символического смысла.
Пройдя такой путь, шатер становится достоянием храмовой архитектуры, осеняя целиком пространство храма, объединяя его с гораздо большей, иной внутренней силой, нежели купол, отражая в идее объединения всего храма и осенения его шатром представления и мысли, связанные с объединением Русского государства вокруг Москвы, с утверждением ее в XVI в. как Третьего Рима. Идея утверждения Москвы как преемницы Рима отчетливо запечатлелась в этом памятнике. Не менее важной была и оформлявшаяся идея храма Вознесения как образа храма Воскресения Христова в Иерусалиме. Известно, что храм Гроба Господня служил прообразом многих храмовых построек в самых различных странах мира в течение последующих веков. Он был воздвигнут на святых для каждого христианина местах – Гроба Господня, Голгофы и места Обретения Креста – и связал их в одно целое. Облик храма представлял собой трехчастную композицию – ротонда над пещерой Гроба, базилика Константина и церковь над Голгофой – и стал прообразом христианской архитектуры.
Его воспроизведения появляются почти сразу после постройки в IV в. Необходимо помнить, что все сооружения, воздвигнутые по подобию храма Гроба Господня или Иерусалимского храма (в православном сознании Руси эти понятия часто сливались. Существовало даже представление о перевоплощении ветхозаветного «Святого Святых» в храме Гроба