Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб. Ярослав Гивиевич Заболотников
Читать онлайн книгу.
Помнится, ты спрашивала про стол. Соблюдём же очерёдность. Вопрос про питу уместнее задать потом.
– Ну уж нет. Сначала ты поведаешь про секрет невероятной свежести. А то он и остыть может, и даже затеряться в хороводе словесности, – что взгляд, что выражение лица женщины свидетельствовали о твёрдом намерении не уступать воину ни дюйма. Даже кобыла, воспользовавшаяся общей отвлечённостью, была безжалостно щёлкнута по сунутому к столу носу.
Улыбка Роланда наводнилась оттенком философской грусти:
– Быть честным – значит, никогда не преступать своих принципов. Если бы любая провокация могла нарушить мой внутренний паритет, было бы со мной безопасно передвигаться?.. Полагаю, вопрос риторический. Более того, очерёдность имеет сакральный смысл в существовании мироздания. Но я не стану навязывать собственное мнение. Если пожелаешь, мы можем провести трапезу и в тишине.
Лили стоило немалых сил сдержать рвущийся на волю гейзер эмоций. Чувствуя настрой хозяйки, стоявшая рядом кобыла посчитала за благоразумие присоединиться к пасущемуся мерину.
– Пока ничто не подтверждает безопасности передвижения с тобой. А вот твоё нежелание пояснять странные явления очевидно пятнает репутацию. Особенно после всех недавних речей, – холодно проговорила женщина. – Желаешь дальше провоцировать словами и поступками? Мы можем провести трапезу не только в тишине, но и в одиночестве.
Улыбка Роланда угасла, а взгляд стал острым, точно пика:
– Это ничто иное, как навет. Разве я отказываюсь? Я хочу поведать правду на своих условиях. Для меня это важно. Однако безвыходных ситуаций не бывает. Дилеммы и прения объединяет то, что все они исправимы консенсусом. Могу предложить следующее. Мы соблюдём порядок, но за твою терпимость я не расскажу, а наглядно покажу, где я взял горячую питу посреди леса.
Несмотря на тщательно возведённый заслон, бурлившая внутри грозовая мгла всё же просочилась наружу: хмуростью бровей, истончённым, едва различимым за тучами, горизонтом губ.
– То есть сам ты переступать через свои принципы не готов, но ждёшь этого от других? Забавно. Я всё больше начинаю понимать тех, ранее имевших с тобой дела, людей… Допустим. Сейчас моё любопытство на твоей стороне. Воспользуйся им, пока его окончательно не растоптало.
– Непременно, – неспешно взяв пиалу, Роланд пригубил терпкий напиток. – А также проясню связь между обоими пунктами повествования, чем умерю твою кататимность, – взор съехал с собеседницы на вороно-чалого жеребца: – Дракон. Так Груольт называл того, на ком передвигался большую часть жизни. Он был отменным всадником. С грозовым взглядом, импозантной фигурой и стальными мышцами. Такой мог пользоваться громадным успехом у женщин, но зачастую тёплой грации мягких изгибов предпочитал чёрствость мёртвого материала. В этом я его понимал. С самого первого дня, как встретил будущую гордость страны молодым краснодеревщиком. Наверное, оттого и помог ему достичь небывалых высот при королевском дворе. Речь. Манеры. Физическая