Замечательные чудаки и оригиналы (сборник). Михаил Иванович Пыляев
Читать онлайн книгу.
и получал забытое. Дороги и мосты были превосходны, деревни чисты, крестьяне были зажиточны, скота и лошадей много. О преступлениях в городе не было слышно. Что такое был Т-н в этом городе – теперь трудно иметь понятие. Т-н и законы были синонимы.
По праздникам Т-н дозволял дамам целовать свою руку; из мужчин допускались к руке только старшие чины и купцы первой гильдии. Все дамы целовали ручки у его супруги и у дочерей.
Рассказов о деспотической власти его множество.
Жалобы не доходили до Петербурга, а если редкая и прорывалась, то для того, чтобы не повторяться. Т-н был замечательно деятелен, работал он с раннего утра и до глубокой ночи, вникал во все мелочи. Город при нем превратился в военное поселение. Не знали, когда спит Т-н: его можно было встретить во всякое время дня и ночи, и встретить скорее всего там, где не ожидаете. Он, как сказочный халиф Гарун-аль-Рашид, гулял в простом платье, заходил в частные дома, замечал все: плохи ли были калачи на базаре, плох ли гороховый кисель, бывший в постах в большом употреблении в Сибири. Зайдет, бывало, в частный дом и видит – муж с утра ушел на работу, а жена сидит и попивает чаек. «А что ты, матушка, приготовила мужу поесть?» – и в печь, а в печи ничего нет, – тотчас расправа. Он ходил всегда один, но полицейские зорко следили издали и тотчас являлись, куда нужно.
Наружное безобразие города сильно возмущало Т-на и он его в три года переломал и перестроил. Это была настоящая архитектурная революция, но он сломил ее. Управляя при военном губернаторе Пестеле обширнейшей в мире провинцией, он не имел понятия о том, что такое статистика и вообще терпеть не мог ученых, считая науки занятием пустым и бесполезным. Он держал в своих руках местного архиерея, приказывал ему являться на свои вечера; даже проповеди в торжественные дни последний говорил не иначе как с распоряжения или по приказанию его, отдаваемым чрез полицмейстера.
Он держал себя со всеми как восточный властитель, заставляя даже вице-губернатора подавать ему шубу. Ежедневные официальные приемы у него происходили в девять часов утра; большая его прихожая всегда была полна служебного люда – казаки, полицейские офицеры, дежурные чиновники. Тишина полная, у глухой стены на раз назначенных местах стояли чиновники с бумагами, ни один чиновник не смел пошевелить даже ногой или кашлянуть. Более часа чиновники, как каменные, ожидали его выхода, не сводя глаз с маленькой двери, где должен был появиться Т-н. Появление его было очень характерное; являлся он, как мраморная белая статуя Командора. На нем был как снег белый колпак, из-под колпака длинные белые волосы, рубашка со стоячим воротником, без галстука, как снег белый халат, подпоясанный белым кушаком, из-под халата внизу видно нижнее белье, чулки и мягкие туфли без задков. Он не шел, а двигался, скользя туфлями.
Взяток лично он не брал, брала, по сибирскому выражению, его супруга Трещиха. Она задалась задачею собрать для своих детей, которых было восемь, на каждого по пуду ассигнаций. Жена его имела