Очень четко и широко проблему полифонии поставил А. В. Луначарский в своей статье «О „многоголосности“ Достоевского»[43].

      А. В. Луначарский в основном разделяет выставленный нами тезис о полифоническом романе Достоевского. «Таким образом, – говорит он, – я допускаю, что М. М. Бахтину удалось не только установить с большей ясностью, чем это делалось кем бы то ни было до сих пор, огромное значение многоголосности в романе Достоевского, роль этой многоголосности как существеннейшей характерной черты его романа, но и верно определить ту чрезвычайную, у огромного большинства других писателей совершенно немыслимую автономность и полноценность каждого „голоса“, которая потрясающе развернута у Достоевского» (с. 405).

      Далее Луначарский правильно подчеркивает, что «все играющие действительно существенную роль в романе „голоса“ представляют собой „убеждения“ или „точки зрения на мир“».

      «Романы Достоевского суть великолепно обставленные диалоги.

      При этих условиях глубокая самостоятельность отдельных „голосов“ становится, так сказать, особенно пикантной. Приходится предположить в Достоевском как бы стремление ставить различные жизненные проблемы на обсуждение этих своеобразных, трепещущих страстью, полыхающих огнем фанатизма „голосов“, причем сам он как бы только присутствует при этих судорожных диспутах и с любопытством смотрит, чем же это кончится и куда повернется дело? Это в значительной степени так и есть» (с. 406).

      Далее Луначарский ставит вопрос о предшественниках Достоевского в области полифонии. Такими предшественниками он считает Шекспира и Бальзака.

      Вот что он говорит о полифоничности Шекспира:

      «Будучи бестенденциозным (как, по крайней мере, очень долго судили о нем), Шекспир до чрезвычайности полифоничен. Можно было бы привести длинный ряд суждений о Шекспире лучших его исследователей, подражателей или поклонников, восхищенных именно умением Шекспира создавать лица, независимые от себя