Гений и злодейство. 26 рассказов авторов мастер-курса Антона Чижа в честь 225-летия А. С. Пушкина. Ирина Ильина
Читать онлайн книгу.
непутёвой выросла, из дома сбежала? Пусть все думают, что замужем. Не вздумай сболтнуть, что не так это.
Он пошёл в сельмаг, купил водки, но всю ночь не мог заснуть. Ворочался, подслеповато щурился на окна, в которые светила луна. Сна не было. На табурете возле кровати нащупал очки и, пошатываясь, вышел на тёмное крыльцо. Почти полная луна обрисовала края подкрадывающихся к ней облаков. Где-то завыла собака. «Что же это? Мороз и солнце, – больно стукнуло в висках и за грудиной. – Была бы жива, давно бы матери весточку прислала».
Он закрыл дверь на засов, сел к столу и задумался. Что он упустил? Все эти годы жизнь в Медвежьем шла без происшествий. Мужики работали: лесопилка, рыбалка, охота. Женщины хозяйничали. Всё как у всех: свадьбы, крестины, похороны.
Он плеснул остатки водки в кружку. Никогда столько не пил. Вспомнил! Да, лет пять назад была драка. Мужики крепко побили заезжего охотника. Тот в сельмаге начал хвастать, что недавно застрелил двух медведей.
Матвей удивлялся: охота на медведей разрешена, а местные добывают росомаху, зайца, лося, а медведей никогда. Он даже спросил у школьного завхоза, заядлого охотника, почему табу на медведей. Тот пожал плечами: «Сам посуди. Жи-ши нельзя через „ы“. А почему? Потому что нельзя. А у нас нельзя медведей убивать. Не мы придумали, не нам и рушить».
Матвей лёг, закрыл глаза. За открытым окном зашелестела трава. Придержал дыхание, прислушался. Тихо. А когда пропала Любава, тоже казалось, что под окнами кто-то ходит. Вроде даже тихий рык слышался и приглушенные постанывания, словно зуб у кого-то болит. И малинник возле дома полёг. А что ж удивляться, лес рядом. Может, барсуки или еноты какие неподалёку норы обустроили. Вроде снова шорохи? Или уже снится? Спать, спать… Завтра на работу.
Утром он с отвращением посмотрелся в зеркало: пригладил волосы, поправил очки, на всякий случай в третий раз почистил зубы и, с онемевшим от едко-мятной пасты языком, вышел из дома.
«Мороз и солнце», – словно пульсирующая боль в висках. Хорошо, что сегодня у него всего три урока.
После литературы в 11 классе спросил у Алёши Елизарова:
– Что-то долго братья твои болеют. Месяц уже. Как экзамены сдавать будут?
Тройняшки Михаил, Илья и Алёша учились в одном классе и вместе ходили на секцию самбо. На фоне крупных спокойных братьев Алёша выглядел мелковато. Зато был шустрым и звонкоголосым, как его Любава в детстве. И глаза такие же – искрящийся на солнце тёмный гречишный мёд.
Алёша не торопился с ответом, потрогал кожаный шнурок на шее, потом потянул за него и зажал что-то блестящее в кулаке:
– Не будет их на экзаменах. Отец их в город отвёз, лечиться.
– Что там у тебя? Крестик?
– Оберег. Мама вчера подарила, – на мальчишеской ладони искрилась большая капля янтаря.
Захлестнуло, стукнуло в виски: «Мо-роз-и-солн-це». Захлестнуло так, что оборвалось дыхание. Точно такие янтарные капли дрожали на серьгах, подаренных им дочери.
– Мама?