– К психиатру?! – взвился дед. – Психа из меня делаешь? Давай уж, внуча, сразу в богадельню!

      Участковый терапевт подсказал: идёт плановая диспансеризация, а там под шумок устроим невролога с психиатром, подлечим вашего дедушку.

      Дед ненавидел больницы, но смирился. Народу было много, и кабинетов пройти тоже предстояло немало. И повсюду перед его носом – «Мне только спросить» – без очереди проскакивала востроносенькая ласковая бабулька в шляпке. Где-то её дед видел, а где – убей, не мог вспомнить. Он мрачнел, сопел и раздувал мохнатые ноздри – что свидетельствовало о крайней степени раздражения. Дед напоминал уже кипящий чайник или пук соломы, к которому только спичку поднеси.

      Спичкой оказалась бабулька в шляпке: «Я занимала, только на минутку отошла».

      Старик всхрапнул, мотнул головой, решительно шагнул к нахалке и… водрузил ей на голову пластиковый пакет. Из пакета сыпались листочки, портмоне, шариковая ручка – он, сопя, держал, пока оглушённая и ослепшая бабулька махала руками и разбрасывала вокруг тощие ножки – и изловчилась-таки заехать острым каблуком в уязвимое мужское место. Только не деду, а стоящему у двери ни в чём не повинному пациенту. Хотя деду тоже не хило прилетело: костлявый кулачок угодил в нос – брызнула цевкой кровь.

      Когда вызванная по телефону Марина примчалась в поликлинику, Куликово побоище у дверей уже прекратилось, помятые стороны разведены по кабинетам, пострадавшим оказана первая помощь. У деда из носа торчала окровавленная вата, говорил он гнусаво умирающим слабым голосом – а у самого глаза сияли.

      – Так что же всё- таки было сначала: курица или яйцо?

      Марину тронули за плечо. Поверх докторской маски лукаво смотрели серые глаза незнакомца. Хотя почему незнакомца: на кармашке голубым шёлком было вышито: «Сергей Павлович, невролог».