У истока дней. Иван Бунин
Читать онлайн книгу.
своему обыкновению, ходит по комнате из угла в угол и жжет папироску за папироской, или простее – цигарки махорки.
– Яков Савельевич? – спрошу я. – Зачем вы этот черный табак курите?
– Я привык, – ответит он отрывисто, даже сердито и опять зашагает.
Однако всем было понятно, что тут играет роль не привычка: Яков Савельевич вечно боялся, что его держат из сожаления, и сокращал свои потребности до минимума.
Например, бывали такие сцены.
Придет купец с красным товаром. Отец приходит к нам в класс и предлагает Якову Савельевичу купить что-нибудь. До тех пор мирно прохаживавший Яков Савельевич словно взбесится.
– Про какие рубашки вы толкуете? – вскрикивает он сердито. – На что мне рубашки? На бал, что ли, я собираюсь? Из-за чего вы хлопочете?
– Да ведь у вас одна рубашка.
Яков Савельевич вздергивает плечами, плюет и продолжает ходьбу.
Спал Яков Савельевич в кухне, на печке… Словом, не отказывал он себе только в выпивке. Подвыпивши, он сначала становился весел, сыпал анекдотами, а потом придирчив. В конце концов, переругавшись со всеми, он уходил в наш «класс» и чуть не до полночи ходил из угла в угол, энергично жестикулируя и разговаривая сам с собою. Но иногда дело кончалось более серьезно. Так, например, один раз Яков Савельевич особенно крупно переговорил с отцом и в конце концов «вылетел» за крыльцо… Я, следивший эту историю из-за кустов палисадника, бросился к матери:
– Где Яков Савельевич?
– В амбаре заперся.
Я побежал в амбар. Дверь в него была отворена, и я еще издалека услыхал, что Яков Савельевич в страшном возбуждении. Он бегал из угла в угол, размахивал руками, бормотал и иногда закатывался злорадным смехом. Платье его было в беспорядке, волосы растрепаны… Заметив меня, он подбежал к двери и захлопнул ее.
Я воротился в дом, надеясь, что завтра все войдет в прежнюю колею. Но и назавтра Яков Савельевич не вышел из амбара. Присланный ему обед он воротил не тронувши. На другой день это повторилось, на третий – тоже.
Я наконец решился пойти в амбар.
Яков Савельевич лежал на полу, подложив себе под голову сюртук.
– Что ж, – спросил я, – когда мы будем учиться?
– Как когда? – вскочил Яков Савельевич. – Да сегодня. Приноси сюда книги.
– А в доме?
– В дом я, мой милый, не пойду.
Я растерялся.
– Совсем?
– Совсем.
Я замолчал. Яков Савельевич сделал цигарку и долго курил, сильно затягиваясь. Потом отвернулся к стене и глухо проговорил:
– Принеси, пожалуйста… корочку хлебца… Чтобы не знали.
Эти слова ударили меня по сердцу: я машинально вышел из амбара, убежал в сад и долго ревел там. Потом, вспомнив, что Яков Савельевич уже три дня ничего не ел, бросился в дом, схватил чуть не полпуда хлеба и притащил в амбар. Яков Савельевич отломил только корочку и велел остальное снести обратно. Я все-таки оставил краюшку. Иначе Якову Савельевичу