В целом же, джентльмены, вот что я имею сказать о Панамском канале: это поистине гениальное сооружение, я бы даже сказал, сооружение детского гения, что-то вроде романа – такого романа, который я, Сигбьёрн Уилдернесс, осмелюсь заметить, мог бы написать сам, и, может быть, я уже неосознанно пребываю в процессе написания книги, подбираясь к ней с двух сторон, что отличаются по характеру повествова ния и управляются разными законами, но все равно составляют единое целое, где с одной стороны громоздятся котельные и ремонтные цеха, а с другой – загородные клубы и отели, а джунгли повсюду, и одна сторона перенимает все худшие качества другой, в каком-то смысле подобной средневековому городу, и ты ожидаешь в любую минуту увидеть на пристани груды гробов или кареты скорой помощи, увозящие больных желтой лихорадкой, но видишь лишь небольшие железнодорожные локомотивы на электрической тяге, что называются «мулами» и крепятся к судну стальными тросами; и ведь все исправно работает, Боже правый, все так красиво, беззвучно работает, весь этот великолепный детский конструктор с его цепями, что поднимаются из воды, и высоченными стальными воротами, что открываются и закрываются совершенно бесшумно, послушные человеку, сидящему в контрольно-диспетчерском пункте над верхним шлюзом – между прочим, это я сам, тот диспетчер на вышке, который чувствовал бы себя совершенно комфортно, если б не знал, что над ним есть другой, высший диспетчер, сидящий в своей невидимой башне, где тоже имеется модель шлюзов канала, которая регистрирует точную глубину всего, что делаю я, и тот высший диспетчер видит все, что происходит со мной в каждый отдельно взятый момент времени, а что еще хуже: видит все, что еще только готовится произойти…