Байки Семёныча. Вот тебе – раз!. Игорь Фрост
Читать онлайн книгу.
подрыв объекта мог вызвать излишний общественный диссонанс и, как следствие, несколько выпоротых задниц.
Но, как я уже и говорил, парни обладали удивительно живым воображением и неубиваемой тягой к достижению результатов в поставленных задачах. Все это непрерывно подогревалось кипучей энергией молодых организмов и нескончаемым зудом в том самом месте, которое и раньше пороли нещадно, и в будущем, совершенно точно, пороть будут еще не один десяток раз. Руководствуясь строфой из стишка научно-познавательного киножурнала «…и все же мы не привыкли отступать!», ребятишки денно и нощно пребывали в поиске места подходящего размещения взрывающейся железяки. И вскоре такое место нашлось! Замочная скважина в двери кабинета № 8 «Русский язык и литература» их родной школы как нельзя лучше подходила для их целей.
Замок в двери был допотопным, изготовленным еще во времена царя Гороха, и его замочная скважина имела вполне классическую форму – круглое отверстие сверху и широкая прямоугольная прорезь для бородки ключа ниже этого самого отверстия. Такие скважины изображали на карикатурах в смешном журнале «Крокодил», когда хотели показать кого-либо неприлично любопытного, подслушивающего или подглядывающего за чужими жизнями сквозь те самые замочные скважины. Черный кружок, уверенно стоящий на черной же ножке прямоугольного столбика. Капсюль входил в круглое отверстие замка с легким, незначительным сопротивлением и, упираясь своими медными манжетами в края замочной скважины, не позволял себе провалиться внутрь целиком. В таком положении капсюль фиксировался в замочной скважине, как патрон в патроннике. Как будто бы и замок, и капсюль один человек проектировал и их в одну смену на одном и том же оборонном заводе произвели.
А еще, нужно сказать, кабинет № 8 у парней любви и пиетета не вызывал вовсе, и я вам даже больше скажу, вызывал он у них особый трепет и нервные содрогания. И дело все в том, что в кабинете этом царствовала их классная руководительница, заслуженная преподавательница русского языка и литературы, изрядно пожившая на белом свете, но не утерявшая тяги к преподаванию, Анна Сергеевна Мизинцева. Видит Бог, мне совсем не хочется говорить что-либо плохого о людях, потому как я их, людей этих, очень сильно люблю и уважаю, но с Анной Сергеевной был как раз тот случай, когда характеристика «старый маразматик» была совершенно справедливо применима к ней уже задолго до рождения наших славных героев. Отдав всю свою жизнь школе и воспитанию подрастающего поколения, проработав в ней добрую половину века и выпустив в мир целую когорту прекрасных и хорошо образованных людей, с наступлением глубокой старости Анна Сергеевна решила уравновесить сделанное ранее «доброе и вечное» и, продолжая считать себя справедливым и талантливым педагогом, упорно не уходила на пенсию, даже невзирая на подступивший к ней букет физиологических и психологических недугов. И эти разрушительные старания Анны Сергеевны, прилагаемые