Солунай неторопливо ступала по приюту. Днём она могла ходить куда ей в голову взбредёт. А с учётом того, что она помогла Марте разделать курицу, ей сегодня можно было схитрить и не ходить на другую работу. Хорошо или плохо, но в приюте все начинали помогать, едва покидали младшую группу. Обычно это случалось лет в пять, бывало позднее или пораньше. Виталик вот оставался в младшей группе всё время, сколько Найка себя помнила. Впрочем, она понятия не имела, как вообще функционирует Виталик, когда не подбирает мусор. Он сам весь напоминал большую серую кучу хлама. Двигался он медленно, слизывая с пола огрызки и шкурки, часть из которых по никому непонятной логике оставлял украшениями на себе, часть поедал. В результате в младшей группе всегда было чисто, да и самые неряшливые дети быстро привыкали умываться, аккуратно следить за одеждой и своими вещами. Никому же не хочется, чтобы Виталик принял тебя за мусор и сожрал. Солунай полагала, что это байки и в Виталике целый человек не поместится, даже если человеку всего лишь пара лет. Но против педагогического шантажа воспитательниц не восставала. Все так жили, и Найка не знала другой жизни.

      В младшей группе её кровать стояла рядом с кроватью Бануша – единственного официального чудовища группы. Если не считать Виталика, конечно. Бануша Александр Николаевич поил своей кровью. Пару капель в день, не больше. Но приютским хватало и этого, чтобы избегать мальчика. Кровью ведь не брезговали и алмысы. Злые духи. Значит, и Бануш был злым. Такая уж детская логика. Никто не садился с ним за столом, не разговаривал. Да и Найка, прямо скажем, вначале не горела желанием общаться с ним. Просто она вытянула короткую соломинку, и её кровать поставили рядом с его. И только. Такое случается.

      Но однажды всё изменилось. Они укладывались спать, когда Бануш подошёл, сел рядом на кровать, а когда Найка хотела выгнать его, вкрадчиво произнёс:

      – Ты ведь хочешь со мной дружить, Солунай?

      И Солунай, которая дружила с Жылдыс и Катей, восхищалась Вассой и мечтала однажды осмелиться заговорить с ней, вдруг почувствовала, как в голове становится звеняще пусто.

      – Очень хочу, – ответила она, не понимая, как раньше не разглядела, какой Бануш милый. Белые, почти как снег, волосы, светлые глаза, тонкие черты лица и изящная фигура даже в потёртой приютской одежде. Он напоминал нежного эе, хранителя серебристого ручья или водопада из сказок, которому за какие-то грехи приходится жить среди людей. А какие красивые заострённые зубы у него, так и тянет отдать ему кровь!

      Предложить