Ханское правосудие. Очерки истории суда и процесса в тюрко-монгольских государствах: От Чингис-хана до начала XX века. Роман Почекаев
Читать онлайн книгу.
мог считаться старейшиной Джучидов, будучи потомком самого старшего по возрасту из сыновей Джучи – Бувала [Порсин, 2015, с. 49]. Однако более убедительной представляется версия В.В. Трепавлова об особом статусе Ногая как беклярибека – соправителя хана в качестве предводителя правового крыла Золотой Орды [Трепавлов, 2015в, с. 130]. Таким образом, его право созвать курултай выглядит вполне законным. Более того, именно ему, как старшему, могло принадлежать право разбора конфликта между Тула-Бугой и Токтой и вынесения по нему решения.
Однако съезд чингисидской знати традиционно должен был проходить в ханской ставке, которая в это время, по-видимому, контролировалась Тула-Бугой и его соправителями, имевшими, как уже отмечалось, в своем распоряжении войска для готовящегося противостояния с Ногаем. Временщику было необходимо провести курултай на своей территории. И он прибег к тому же способу, которым и ранее пользовались некоторые Чингисиды: притворился настолько тяжело больным, что приезд в ханскую ставку был бы для него просто-напросто невозможен. Как известно, к аналогичному способу в 1249 г. прибег золотоордынский правитель Бату, не пожелавший ехать на курултай для избрания нового хана в Монголию: он объявил, что у него болят ноги, и пригласил потомков Чингис-хана и знать на курултай в собственные владения [Джувейни, 2004, с. 403; Рашид ад-Дин, 1960, с. 129–130]. Ногай же притворился, что у него горлом идет кровь, сымитировав, по мнению А.А. Порсина, симптомы легочной чумы, а то, что Тула-Буга с соправителями так легко поверили в его болезнь, объясняется ее распространением среди ордынских воинов во время недавних походов на Польшу и Венгрию [Порсин, 2018б, с. 69].
Тем не менее готовность Тула-Буги и его соправителей, к этому времени практически не скрывавших враждебности к Ногаю, прибыть на организованный им курултай все еще нуждается в объяснении. Убедительным представляется мнение А.А. Порсина, предположившего, что Тула-Буга в течение всего своего правления так и не прошел церемонию интронизации на курултае. Правда, Е.П. Мыськов считал, что такая церемония состоялась, ссылаясь на сообщение Рукн ад-Дина Бейбарса о том, что, когда Туда-Менгу отрекся в пользу своего племянника Тула-Буги, «согласились с ним жены, братья, дяди, родственники и приближенные» [Мыськов, 2003, с. 126; Тизенгаузен, 1884, с. 105]. Однако в данном случае речь, по-видимому, идет всего лишь об одобрении Тула-Буги как претендента на трон «семейным советом», дающем основание представить его кандидатуру для утверждения на курултае: именно такую процедуру в свое время проходили монгольские ханы Угедэй, Гуюк, Мунке и др. Сам же курултай с избранием Тула-Буги не упоминается.
Подобная гипотеза позволяет объяснить и другие необычные эпизоды, связанные с правлением этого Джучида в Золотой Орде.
Во-первых, столь странную форму правления, как соправительство с родным братом Кунчеком и двоюродными – Алгуем и Тогрулом [Ахари, 1984, с. 94; Рашид ад-Дин, 1960, с. 83]. В иностранных письменных источниках Тула-Буга назван императором, т. е. ханом [Pelliot, 1949, p. 66], однако, например,