Три мушкетера. Александр Дюма
Читать онлайн книгу.
ни была бы она высока и ослепительна, так что для другого было бы безумием даже мечтать о ней. Именно поэтому ему удалось добиться встреч с прекрасной и гордой Анной Австрийской и, ослепив её блеском своей личности, заставить полюбить себя.
Итак, как мы сказали, Джордж Вилльерс стоял перед зеркалом, поправляя свои волнистые белокурые волосы, немного примятые шляпою, подкручивая усы, и, с сердцем, исполненным радости, гордый и счастливый тем, что приближается давно желанная минута, улыбнулся своему отражению с достоинством и обнадёживающе.
В эту минуту приоткрылась дверь, скрытая в обивке стены, и вошла женщина. Бекингем увидел её в зеркале. Он вскрикнул. Это была королева!
Анне Австрийской было тогда лет двадцать шесть – двадцать семь, и она находилась во всём блеске своей красоты.
Походка её была походкой королевы или богини, её прекрасные глаза с изумрудным отливом были исполнены кротости и величия.
Маленький яркий её рот не портила даже нижняя губа, как у всех отпрысков австрийского королевского дома, слегка выдававшаяся вперёд. Этот ротик был обворожителен при улыбке и полон презрения в минуты высокомерия.
Кожа её славилась своею нежностью и бархатистостью, её руки и плечи были необыкновенной красоты, и все поэты той эпохи воспевали их как несравненные.
Наконец, волосы её, которые из белокурых, какими они были в ранней юности, стали теперь каштановыми, завитые и густо напудренные, прекрасно окаймляли её лицо, которому самый строгий судья мог бы пожелать только поменьше яркости, а самый взыскательный ваятель – чуть больше тонкости в очертаниях носа.
Бекингем был ослеплён. Никогда прежде Анна Австрийская не казалась ему столь прекрасной во время празднеств, балов и увеселений, как в эту минуту, одетая в простое платье из белого атласа. Её сопровождала донья Эстефания, единственная из её приближённых испанок, не изгнанная ревностью короля и преследованиями Ришелье.
Анна Австрийская сделала шаг навстречу герцогу. Бекингем бросился к её ногам и, прежде чем королева успела помешать ему, поцеловал подол её платья.
– Герцог, вы уже знаете, что не я велела писать к вам?
– О да, ваше величество! – воскликнул герцог. – Я знаю, что был глупцом, безумцем, когда поверил, что лёд может согреться, что мрамор может ожить, но когда любишь сам, то легко веришь в любовь. Впрочем, я не напрасно совершил это путешествие: я вижу вас.
– Да! – отвечала Анна. – Но вы знаете, почему и для чего вижу я вас, милорд? Потому что, нечувствительный ко всем моим горестям, вы упорно остаётесь в городе, где ваша жизнь и моя честь подвергаются опасности. Я вижу вас, чтобы сказать вам, что нас разделяет всё: глубина морей, вражда государств, святость клятв. Сопротивляться всему этому было бы кощунством. Словом, я вас вижу, чтобы сказать вам, что мы не должны больше видеться.
– Говорите, государыня, говорите, – сказал Бекингем, – сладость вашего голоса смягчает жестокость ваших слов. Вы говорите