Студент 1. Рафаэль Дамиров
Читать онлайн книгу.
что полностью передать чувства не смогу. Опять-таки рывком я раскрыл паспорт. Аккуратным канцелярским почерком на странице значилось: Родионов Василий Сергеевич.
Еще страница. Фото: мальчишеское серьезное лицо, светлые волосы соломой. Пиджак, рубашка, галстук с причудливым орнаментом. Подпись.
Это на правой стороне страницы. А на левой дата рождения – 12 марта 1961 года.
«Через месяц Гагарин полетит…» – тупо подумал я, а все прочие мысли точно сдуло.
Справа послышался девичий смешок. Я повернулся туда, увидел симпатичную сероглазую шатенку с ямочками на щеках.
– Проверяешь? По ошибке мог чужой паспорт захватить? – не без юмора спросила она.
– На этом свете все может быть… – пробормотал я, вдогонку думая о том, насколько я прав.
Девушка изящным жестом поправила прическу «под Мирей Матье», из-за этого движения от нее потянуло легчайшим ароматом какой-то позабытой парфюмерии, не похожей на современную – такой какой-то милый, провинциальный, бабушкин запах…
И вот он-то убедил меня сильнее, чем все прочее. Я стал свыкаться с тем, чего как будто в нашей парадигме не может быть.
Словечко «парадигма» выпрыгнуло из памяти со студенческих лекций по философии. Препод был у нас молодой, только что защитил кандидатскую, пижон такой, в элегантном костюме… «Смена мировоззренческих парадигм суть исключительно любопытный феномен с социальной точки зрения…» – такие вот базары он разводил, помнится.
Да уж, любопытнее некуда. Вот у меня парадигма сменилась – и как обухом по башке… Ну что ж поделать! Надо принимать реальность такой, какая она есть.
Барышня слева не унималась:
– Извините… – умильно-ехидным голоском пропела она, – а можно узнать, что у нас с обувью? Это была… трудовая вахта в закромах Родины?
И еще несколько девичьих сдержанных смешков сопроводили эти слова.
Я опустил взгляд и ужаснулся.
Ноги мои были обуты в архаичные красно-белые кроссовки «Ботас», на которых три полоски расположены не параллельно, как на «Адидасе», а лучевидно, на манер гусиной лапки. Но Бог бы с ним! В этих самых «ботасах» была даже какая-то брутальная, дерзкая элегантность. А беда в том, что они были в такой засохшей грязи, как будто я шагал, черт его знает, по размокшей пашне или по скотному двору.
«Что это?..» – обалдело пронеслось в голове.
– Говнодавы… – прошелестело где-то сзади едва слышно, но я все-таки услышал. И вновь сдавленное хихиканье.
Заодно я усвоил, что облачен в скверные советские псевдо-джинсы «Орбита», куцый серенький пиджачок, рубашку… Бог ты мой, что это была за рубашка! «Вырви-глаз», говорят про такое остряки – россыпь мелких красно-рыжих закорючек по белому, и неизвестно почему это вызвало у меня ассоциации с расплескавшимся по пластиковому казенному столу супом харчо. Запястье левой руки украшали часы «Слава» на черном кожаном ремешке.
Все это сложилось у меня в устойчивый образ: деревенский или там районный паренек двинул в город,