Мои глаза! О чем ваш бурный плач?!

      Откуда столько в вас соленой влаги?!

      Вы не прошли «Бутырку» и «ГУЛАГи»…

      Кто ваш судья жестокий и палач?!

      О сердце! Ты куда несешься вскачь?

      Какая боль! Как от удара шпаги!

      И что за кровь краснеет… на бумаге?

      Скорей, скорей! Где этот лодырь-врач?!

      И отчего так мозг мой воспален?

      Какое горе бедный ум тревожит?

      Его рассудок вынести не может.

      Безумьем я, как Гамлет, ослеплен!

      Как тирании этой свергнуть власть?!

      Вот что со мною сделала ты, страсть…

      Окончен бой, сраженья гул затих:

      Сданы врагу последние редуты —

      Решилось все буквально за минуты —

      Так скор был штурм, безудержен и лих!

      Герой отважно дрался за троих

      И, взятый в плен, порвать пытался путы.

      Как от усилий жилы были вздуты!

      Таких метафор не вмещает стих.

      И вот итог: поверженный судьбой,

      Он стал покорней и нежней овечки:

      Ему в ноздрю просунули колечки

      И повели послушно за собой.

      Безумец тот, кто с чувством зря сражался.

      Я, полюбив, тебе без боя сдался…

      Костер безумный догорал,

      И пламя яростно металось.

      Но мощь огня все уменьшалась:

      Он с каждым мигом угасал.

      Как кость голодный пес, глотал

      Он все, что в пасть ему попалось,

      И в дым чадящий превращалось

      Все, чем он душу обжигал…

      Сгорело все почти дотла,

      Лишь угольков осталась горстка —

      Глоток воды на дне наперстка,

      Но тлела все еще зола…

      Ее разгреб я – оказалось:

      Сгорела страсть, любовь осталась…

      Саму любовь в свидетели зову,

      Что ей одной все думы посвящаю,

      Что в сердце лишь ее я ощущаю,

      Что ею лишь на свете я живу!

      Она меня удержит на плаву,

      Когда в ее объятьях утопаю,

      Когда по краю пропасти ступаю,

      Когда я жилы зря и душу рву…

      Пустых желаний вздорную толпу

      На миг любви блаженно променяю,

      К ее коленам страстно припадая,

      Ее подол целуя и стопу…

      Саму любовь в свидетели зову,

      Что ею лишь на свете я живу!

      Сухим