Оригинал и его Эго. Александр Солин
Читать онлайн книгу.
принцип меньшевика Бернштейна «движение – всё, конечная цель – ничто», по моему мнению, весьма уместен. Терпеть не могу кондовую сюжетность, когда начав читать, уже знаешь, чем дело кончится. Правильные злодеи, правильные герои, правильные поступки, всё правильное. Вообще говоря, если понимать под художественной литературой описание деятельности человеческого духа, сюжет не обязателен. Да, есть причинно-следственная связь, а значит, предполагается развитие, но и перемешав эпизоды, можно добиться эстетического эффекта, который один только и является настоящей целью художественного текста. Эра назидания в художественной литературе – а прочие письменные опусы я литературой не считаю – закончилась. Жизнь героев продолжается за рамками текста, и каждый читатель сам для себя делает выводы из того, что прочитал. Лично я считаю, что настоящая книга это та, которой наслаждаешься как запахом розы, не вникая при этом в строение самой розы. Вот потому я люблю Набокова и не люблю постмодернистов, хотя есть чудаки, которые находят признаки постмодернизма у позднего Набокова.
И, выставив ладонь в сторону взметнувшихся рук, Фролоф добавил:
– Хотел бы особо подчеркнуть, что все, что я вам говорю, спорно и может расходиться с наставлениями ваших преподавателей. Вам решать, как к ним относиться. Да, пожалуйста! – поднял он взъерошенного очкастого парня.
– Насчет эры назидания. Мы ведь будущие педагоги, а педагогический процесс держится на назиданиях. И как тут быть?
– В таких случаях я всегда говорю: нужно нашим Маням, Ваням знать историю свою. Это главное. Но вы правы: назидания – для неокрепших умов. Как только ум окреп, его не свернешь никакими назиданиями. Есть педагогический процесс и есть самообразование, частью которого является чтение. Школа – это святое. Это дверь в большую жизнь, а искусство жить, по словам Марка Аврелия, похоже скорее на искусство борьбы, чем танца. Это справедливо даже для танцевальных училищ. Важно, чтобы семья, школа и книги учили одному и тому же. Тогда и возникает гармония. Разве не так?
– Так. Спасибо.
– Вам спасибо! Да, давайте ваш вопрос! – указал Фролоф рукой на яркую, эффектную девушку.
– Вы сказали про смешение эпизодов, и я сразу вспомнила ваш роман «Ностальгия». Да, так и есть: движение без сюжета. Во всяком случае, в первой части. И еще понравились шараханья героев – что называется, из огня да в полымя. Читаешь, и вместе с ними то в жар, то в холод, и не знаешь, чего ждать. Скажите, вы писали роман на основе чьей-то истории, и если да, то что стало с его героями?
– Нет, это чистая выдумка, возможно, правдоподобная, но выдумка. Что стало с героями могу только предполагать. Они могут эмигрировать, а могут и остаться. Главное, что они нашли друг друга. Знаете, я хотел бы, чтобы читатель знал: у каждого эмигранта своя весомая причина для эмиграции. При этом я говорю не о русофобах, которым вовсе не сочувствую, а о простых людях с конечным запасом терпения,