Коты и клоуны. Дмитрий Стахов
Читать онлайн книгу.
до следующей весны. В такую погоду возможна встреча с кем угодно. Что кому выпадет. Предыбайлову выпал Амбиндер.
Предыбайлов стоял под навесом остановки и ждал автобус. С ним были сумка через плечо, чемодан, пластиковый пакет. Если бы подошел автобус, то Предыбайлов, конечно бы, уехал на нем. Куда – уже не важно. Предыбайлову просто надо было уехать с этой остановки, пусть до следующей, пусть до конечной. У него не было никакой цели. Не было даже цели жить дальше. Предыбайлов вступил в полосу полнейшего равнодушия. Равнодушия к жизни, к самому себе, к окружающим. С ним случалось всякое, но столь тотальное равнодушие охватывало его впервые.
Амбиндер ехал в длинной черной машине. Машина сверкала лаком, блестела хромированными частями. Эта машина была единственным движущимся транспортным средством на проезжей части. Смеркалось. Машина Амбиндера следовала с зажженными габаритными огнями. Шофер Амбиндера собирался по выезде с улицы включить ближний свет: после перекрестка предстояло свернуть на проспект, где следовало занять правый ряд и в нем, ритмично подавая звуковой сигнал и переходя с ближнего света на дальний, помчать вперед. К цели Амбиндера. Вернее, к одной из. У Амбиндера целей была уйма, но их количество парализовало амбиндеровскую волю. Ему было невыносимо скучно и тоскливо оттого, что с минуты на минуту предстояло выбрать какую-то одну. Чтобы мчаться уже конкретно к ней. На выбор у Амбиндера не хватало энергии. Кто бы выбрал за него! Его захлестывало равнодушие, в этом он был близок Предыбайлову, с той лишь разницей, что равнодушно имел целей множество, а Предыбайлов был равнодушно бесцелен.
Предыбайлов заметил машину Амбиндера. Он подумал, что она движется слишком медленно для машины такого класса. Такие машины, как учил Предыбайлова опыт, всегда двигались быстро. Эта, появившись в конце улицы, приближалась так, словно была не длинной, черной, блестящей и сверкающей машиной. Она ехала по улице словно какой-то «Москвич»!
Предыбайлов подумал о машине марки «Москвич», но в голове его слово «москвич» приобрело иной, первоначальный смысл, за этим географическим смыслом в нем вспенилась волна обиды, нанесенной ему, Предыбайлову, нанесенной незаслуженно, подло, – обиды, которую нельзя простить, которую нельзя забыть. Предыбайлову стало даже душно. Будто из-под навеса остановки выкачали воздух. Словно у него не было железного здоровья, а были испорчены сердце, легкие, почки и другие важные органы. Предыбайлов рванул ворот рубашки, пуговица отлетела прочь.
Водитель Амбиндера не заметил вышедшего из-под навеса автобусной остановки Предыбайлова. Водитель смотрел далеко вперед, туда, где мигающий зелёный вот-вот должен был смениться на желтый, и соображал, успеет ли он проскочить перекресток. Амбиндер не любил лихачества, проезд на желтый вызывал у него легкую изжогу, а вот серьезное нарушение, типа проезда на красный, могло стоить водителю места. Место же у Амбиндера стоило дорогого. Водитель придавил педаль газа. Машина будто