Запах дождя. Пётр Некрасов
Читать онлайн книгу.
сока, но резало посредственно.
– Яблоко с гемоглобинчиком будет? – предположил Лавров. – Пальцы не отхвати.
– Это тебе не трупы резать, Дима! – огрызнулся Лесовой. – Яблоко на троих – это интеллект применить надо…
Водитель автобуса, как видно, отдыхал. Пригорюнясь, сидел в кабине и слушал своё радио. Над безлюдной окраиной Санкт-Петербурга к мокрой грустной колокольне на далёком пригорке плыл надтреснутый голос какого-то барда, то ли Иващенко, то ли Васильева:
Ты – суперпёс,
Ты унюхал что-то
В воздухе
И на вопрос «Где ты был?» отвечаешь: «Когда?».
Дым папирос —
Это запах пота
И пороха.
Кем-то пролитая кровь. Или вода…
Личная жизнь ФУТБОЛИСТА
Широкоплечий кудрявый молодой человек, одетый в джинсы и клетчатую рубашку, запарковал синюю «Тойоту Камри» возле булочной на углу. Вышел оттуда через пару минут с пакетом, прямо на ходу кусая гипфель – слоёный гребешок с яблочной начинкой. Лет десять назад футбольный тренер пришиб бы на месте за такой обед. А теперь-то фиг ли нам, кабанам?
Другое дело, что с каждым таким обедом крепчают худшие подозрения в выпечке гипфелей из канцелярского клея. С парой ложечек серной кислоты для вкуса и аромата.
Андрей извлёк из пакета рогалик без начинки и, продолжая жевать, свернул во двор. Усмехнулся не без горечи. Двор выглядит непривычно. Зато теперь прилично. На детской площадке не хлещут пиво экзальтированные девицы. На кривоногой загаженной голубями скамейке не бренчат по гитаре очкарики в заклёпанных куртках. Там спит, уронив голову на собственные колени, неизвестный алкаш.
Жители торжествуют. К ним вернулась спокойная жизнь. Ну а фиг ли нам, пацанам?
Дверь на лестницу теперь железная и с глазком. Точно по требованию майора Лисицына. Пока не заперта. Но её как нефиг делать запереть, и тогда ни одна сволочь запросто не войдёт. На двери скотчем приклеен лист бумаги. Сразу видно, что отпечатано на принтере у Фредди. Трагическая чёрная стрелка вправо и слова: «Приём купонов по вт. и пт. ТАМ».
А нынче четверг.
Дверь с прорезанным окошком на первом этаже лестницы заперта и мертва. Ещё неделю назад на лестнице в любое время толклась шумная очередюга. По ступенькам не подняться было. Зелёный язык над дверью, нарисованный прямо по штукатурке, кажется выпавшим изо рта удавленника. Чёрные кляксы от спичек пригорели к потолку и похожи на печальных пауков. Мух не будет, паукам осталось только засохнуть.
Пока тут резвились детишки, роспись лестничной клетки казалась наскальной. Творчеством младого, но внушающего надежду племени. Теперь эти бесчисленные имена, сердечки и похабщинки, начертанные авторучкой поверх облупившейся коричневой краски, вызывают лишь скуку. И мысли о стоимости ремонта.
Наверно,