Божедомы. Николай Лесков
Читать онлайн книгу.
тому, что ей об уме моем кем-то сказано.
– Тебя, говорят, раскольников учить прислали?
– Да, – говорю, – между прочим имелась в виду и такая цель в моей посылке.
– Полагаю, – говорит, – дураков учить все равно, что мертвых лечить.
Я отвечал, что не совсем их всех дураками разумею.
– Что ж ты, умными их считая, сколько успел их на путь наставить?
– Нимало, – говорю, – ничего еще не могу успехом похвастать, а теперь и еще того менее надеюсь, потому что контроль некоторый за мною учреждается, и руки мои будут связаны, а зло будет расти.
– Ну, зло-то, – отвечает, – какое в них зло? – так себе дураки божьи. – Женат ты или вдов?
Я говорю: женат.
– Ну, если Бог детьми благословит, то привози ко мне крестить, я матерью буду.
Я опять поблагодарил и, чтобы разговориться, спрашиваю:
– Ваше превосходительство, верно, изволите любить детей?
– Кто же, – говорит, – путный человек детей не любит? – их есть царствие Божие.
– А вы, – говорю, – давно одне изволите жить?
– Одна, отец; одна и давно я одна, – проговорила она вздохнувши.
– Это, – говорю, – тягостно довольно.
– Что это?
– Одиночество.
– А ты разве не одинок?
– Как же, – говорю, – у меня жена.
– Что ж, разве так жена все понимает, чем ты можешь поскорбеть и поболеть?
– Я, – говорю, – женою счастлив моею и люблю ее.
– Любишь, – отвечает, – сердцем, а помыслами души все-таки одинок стоишь. Всяк, кто в семье дальше братнего носа смотрит, одиноким себя увидит. А я вот сына-то и того третий год не видала. Это скучно.
– Где же, – говорю, – ваш сын теперь?
– В Польше полком командует.
– Это, – говорю, – теперь дело доблестное.
– Не знаю, – говорит, – как тебе сказать, сколько в этом доблести; а по-моему вдвое больше в этом меледы: то поляков нагайками стегают, то у полек ручки целуют. Так от безделья рукоделье им эта Польша.
– А все же, – говорю, – они по крайней мере удерживают поляков, чтобы они нам не вредили.
– Ни от чего они их, – отвечает, – не удерживают, да и нам те полячишки-то поганцы не страшны бы, когда б мы сами друг друга есть обещанья не сделали.
– Это, – говорю, – осуждение вашего превосходительства кажется как бы сурово несколько.
– Ничего, – отвечает, – нет в правом суде сурового.
– Вы же, – говорю, – сами, вероятно, изволите помнить двенадцатый год: сколько тогда единодушия явлено.
– Как же не помнить! – отвечает. – Я сама вот из этого окна видела, как казачищи, что пленных водили, моих мужиков грабили.
– Что ж, это, – говорю, – может быть, что такой случай и случился, репутации казачьей не отстаиваю; но все же мы себя отстояли от того, перед кем вся Европа ниц лежала.
– Да, случилось, – говорит, – Бог да мороз помогли, так и отстояли.
Отзыв сей, сколь