Обожаю кино. И особенно это —

      Где, согласно сценарию, раннее лето,

      Где, тесня темноту, день спешит подрасти,

      Где акации самое время цвести,

      Где я тоже пока, слава Богу, снимаюсь

      В своей роли обычной: над рифмами маюсь.

      Маюсь ночью и днем, за столом, на ходу,

      То исчезну из кадра, то вновь попаду.

      A на экране, на экране

      И жизнь, и смерть; и слез, и брани

      Поток; и лес воздетых рук,

      Но нету звука. Дайте звук.

      О, неисправная система:

      Беззвучно губят, любят немо.

      Как в неозвученном кино,

      Стучу в оглохшее окно,

      Зову кого-то и за плечи

      Трясу, не ведая, что речи,

      Что дара речи лишена,

      И вместо зова – тишина.

      А кто там притаился между строк?

      А кто там меж словами притаился?

      А кто там невидимкой притворился,

      Сидит и дышит, тихо, как сурок?

      И пусть сидит. Нельзя его теснить,

      Пугать его, хватать его руками.

      Он – то, что строки делает стихами.

      Он – то, что ни назвать, ни объяснить.

      1.

      Ах, звёзды, красивые, юные, гибкие,

      И вы, к сожалению, лодочки зыбкие,

      И вас, к сожалению, топит волна,

      Которая лишь переменам верна,

      Капризному ветру, природным явлениям.

      Ужель и для вас всё кончается тлением?

      Ужели и вас так легко потопить,

      Хоть вы и чечётку умеете бить

      И петь, покоряя толпу миллионную,

      В ваш голос и облик безумно влюблённую?

      Смотрю сохранённое чудом кино,

      Как будто бы пью дорогое вино,

      Хмельное, шипучее, в искорках, пенное,

      Где сладко топить свои мысли про бренное.

      2.

      Они же ведь ангелы, птицы и дети.

      Они же играючи жили на свете.

      Они же для нас и плясали и пели,

      Сверкали, подобно весенней капели.

      Они рвали страсти безумные в клочья,

      Страдали жестокой бессонницей ночью.

      Когда ж отцвели они, отполыхали,

      То крылышком мятым нам долго махали.

      Ах, чернобелое кино!

      Оно цветного многоцветней.

      В нём потаённей, несусветней,

      Загадочней и высь и дно.

      В нём все оттенки и тона —

      Анахореты, невидимки.

      В нём постоянно в дивной дымке

      Любая