Сегодня таяло, сегодня

      Я простояла у окна.

      Взгляд отрезвленней, грудь свободней,

      Опять умиротворена.

      Не знаю, почему. Должно быть,

      Устала попросту душа,

      И как-то не хотелось трогать

      Мятежного карандаша.

      Так простояла я – в тумане —

      Далекая добру и злу,

      Тихонько пальцем барабаня

      По чуть звенящему стеклу.

      Душой не лучше и не хуже,

      Чем первый встречный – этот вот, —

      Чем перламутровые лужи,

      Где расплескался небосвод,

      Чем пролетающая птица

      И попросту бегущий пес,

      И даже нищая певица

      Меня не довела до слез.

      Забвенья милое искусство

      Душой усвоено уже.

      Какое-то большое чувство

      Сегодня таяло в душе.

      Свободно шея поднята,

      Как молодой побег.

      Кто скажет имя, кто – лета,

      Кто – край ее, кто – век?

      Извилина неярких губ

      Капризна и слаба,

      Но ослепителен уступ

      Бетховенского лба.

      До умилительности чист

      Истаявший овал.

      Рука, к которой шел бы хлыст,

      И – в серебре – опал.

      Рука, достойная смычка,

      Ушедшая в шелка,

      Неповторимая рука,

      Прекрасная рука.

      Сини подмосковные холмы,

      В воздухе чуть теплом – пыль и деготь.

      Сплю весь день,

                      весь день смеюсь, – должно быть,

      Выздоравливаю от зимы.

      Я иду домой возможно тише:

      Ненаписанных стихов – не жаль!

      Стук колес и жареный миндаль

      Мне дороже всех четверостиший.

      Голова до прелести пуста,

      Оттого что сердце – слишком полно!

      Дни мои, как маленькие волны,

      На которые гляжу с моста.

      Чьи-то взгляды слишком уж нежны

      В нежном воздухе едва нагретом…

      Я уже заболеваю летом,

      Еле выздоровев от зимы,

      Хочу у зеркала, где муть

      И сон туманящий,

      Я выпытать – куда Вам путь

      И где пристанище.

      Я вижу: мачта корабля,

      И Вы – на палубе…

      Вы – в дыме поезда… Поля

      В вечерней жалобе…

      Вечерние поля в росе,

      Над ними – во́роны…

      – Благословляю Вас на все

      Четыре стороны!

      Вспомяните: всех голов мне дороже

      Волосок один с моей головы.

      И идите себе… – Вы тоже,

      И Вы тоже, и Вы.

      Разлюбите меня, все разлюбите!

      Стерегите не меня поутру!

      Чтоб