Во время поездки к офису «Райбелл» дядя Джон рассказывает мне о работе и о том, с чего мне стоит начать завтрашний день.

      Он называет мне имена людей, с которыми мне предстоит работать, и я не в силах запомнить хотя бы одно, но уверена – как только я увижу лица, то смогу провести параллели.

      Впереди возвышается здание «Райбелл», и я начинаю подскакивать на месте от предвкушения.

      Я не странная, просто все это мне близко.

      Знаете то ощущение предвкушения, возникающее у некоторых девушек в преддверии похода по обувным магазинам? Ну так вот, у меня оно появляется рядом с машинами, особенно гоночными.

      Большую часть своей жизни я провела в гараже Формулы-1, а другую – дома с кузенами, занимаясь их машинами.

      Я практически выросла в гараже, а если быть точной, в гараже Формулы-1, так что для меня все происходящее подобно возвращению домой.

      – Энди…

      Голос дяди Джона перетягивает мое внимание от пейзажа к нему.

      – Я еще не спрашивал… Просто хочу убедиться… Ты нормально себя чувствуешь в связи со всем происходящим?

      – Да. Конечно. – Я смущенно улыбаюсь в ответ.

      – Просто… я помню, как сам впервые вернулся в гараж после того, как мы потеряли твоего отца… Это было сложно.

      Ах, ну да. Моя улыбка сползает с лица.

      – Я в порядке. Это было давным-давно, и я не впервые возвращаюсь на трек с тех пор, как это случилось.

      Каждый раз, когда дядя Джон прилетал в Бразилию на Гран-при, он доставал для меня билет, чтобы я могла увидеть все своими глазами. Допускаю, что есть небольшая разница между тем, чтобы быть зрителем на трибуне и быть частью процесса, но, уверена, все будет хорошо.

      – Знаю. Просто хочу убедиться, что ты в норме, прежде чем мы войдем туда.

      – Я в порядке. – Для убедительности я хлопаю его по предплечью.

      Дядя Джон сворачивает вниз к частной дороге, приближаясь к «Райбелл».

      – Вот мы и прибыли. – Он въезжает на парковочное место перед гигантским белым строением. Здание было спроектировано по специальному заказу. «Райбелл» во владении нескольких крупных держателей акций, а возглавляет ее директор Пирс Воче. Когда-то в прошлом он сам был пилотом, хотя и выступал не за «Райбелл». Пирс и мой отец некогда, в самом начале своих путей, были в одной команде.

      Дядя Джон паркует машину; я следую за ним в здание и проскальзываю в придерживаемые им для меня двери.

      – Доброе утро, Лиз! – Дядя приподнимает руку, здороваясь с блондинкой слегка за сорок, сидящей за стойкой ресепшена.

      Я замечаю, как засветились ее глаза при виде дяди. Кажется, у кого-то есть виды на него. Понятное дело. Дядя Джон – привлекательный мужчина, к тому же в прекрасной форме для того, кому скоро стукнет пятьдесят.

      – Лиз, это Энди Амаро, наш новый механик.

      – О-о-о. – Ее брови приподнимаются едва не до линии роста волос. Затем она встает со своего места и подходит ко мне, желая поприветствовать. – Ну, здравствуй,