Иловайск. Рассказы о настоящих людях (сборник). Евгений Положий
Читать онлайн книгу.
засели в зеленке. Нам сказали: «Ждите приказа». В этот день было относительно тихо, обстрел велся, но нерегулярный и крайне неточный, мы даже не пригибались. Мины ложились далеко, и мы шутили: мол, сепары совсем стрелять не умеют, с кем там воевать?
24 августа, в День Независимости, в 5.30 утра начался очень мощный и кучный обстрел. Били из-за границы РФ, мы понесли первые потери. Плотность огня была очень высокой, и в результате прямого попадания начал взрываться склад РАО. Наши же снаряды и мины выстреливали по нам в течение часа, не меньше, и от этих взрывов в радиусе 400–500 метров погибло много людей. Лично я видел, как погибли два наших медика, которые побежали на помощь раненым. Все, кто успел, спрятались в окопы, тех, кто бежал – порвало осколками. Раненых мы забрать не могли, там так и оставили. Товарищ мой, Саша Чернов, тоже погиб. Когда склад перестал взрываться, прекратился и обстрел. Кто остался жив, пошел собирать куски ребят, замполит складывал их в кучки и пытался идентифицировать. Мы с самого начала обстрела просили разрешить стрелять в ответ, но такой команды из штаба не поступило, а потом уже стало поздно – все наши огневые системы подавили.
Днем 25-го, через пару часов после окончания очередного обстрела, началась зачистка: две колонны россиян – около 120 единиц техники, в том числе броня, где-то до 20 «камазов» с личным составом (по 40 чел. в каждой машине обычно едет) – зашли с двух сторон, взяв нас в кольцо. Шли танки и бээмдэ, за ними – пехота. Сметали все на своем пути, никого не щадили. Видел сам, как Т-72 крутился на блиндаже с нашими ранеными, раненых, лежащих в поле, достреливали двумя выстрелами – в грудь и в голову – я сидел в посадке около ставка и все это видел собственными глазами, хотя мозг отказывался верить в происходящее. Многие наши бойцы пытались уехать на оставшейся технике, убежать, не приняв боя. Командиров наших я не видел и не слышал, где они. Бойцы с 51-й проклинали то ли Пивоварова, то ли Пивоваренко, не помню, он у них числился исполняющим обязанности комбата, кричали, что он предатель. С нами остался только старшина – не знаю ни имени, ни фамилии, не видел его ни в плену, ни после плена – он организовал оборону, шестнадцать бойцов с ним остались держать коридор для отступающих. Мы отстреливались из пэзээрка, с нами работали бээмпэ, танк – эти танкисты тоже попали в плен. В итоге нас окружили: кто-то погиб, остальные сдались. Российские солдаты вели себя нагло, кричали: «Мы – миротворцы! Мы пришли сюда навести порядок!» – хотели расстрелять нас тут же, в окопах. Российский майор не дал. Вывели на дорогу, там кавказцы, твари, измывались: били, связывали руки и клали на асфальт вниз лицом, заводили бээмдэ и подъезжали вплотную, хотели раздавить живьем. Спас нас российский майор: «Смертей пленных здесь не будет!» Потом держали в каких-то окопах – шестнадцать человек нас было: пятнадцать – из 51-й бригады, и я один – из 93-й – в поле за Осыково, не кормили и не поили, ночью холодно дико, спали, обнявшись, много раненых. На следующее утро, ничего