Петербургские крокодилы. Гавриил Хрущов-Сокольников
Читать онлайн книгу.
– от малокровия и истощения сил.
Федор Максимович, бывший в то время в тайге на приисках, тотчас прискакал, но не застал уже в живых свою Верочку.
Хотя он, вообще, не изъявлял и не проявлял особой любви к детям, но известие о болезни дочери, казалось, глубоко тронуло его, и он едва выдержал постигший его удар.
Казимир Яковлевич, казалось, так глубоко, так искренне сочувствовал его горю, что даже тронул старика, и тот дался в обман, и обнял и расцеловал злодея… Мог ли он подозревать, что та же рука, которая поразила его дочь, уже нанесла свой гибельный удар и на него? Казимир Яковлевич медлил еще, он все ждал решительного известия о сыне хорошо сознавая, что только со смертью Ивана Федоровича жена его останется единственной наследницей неисчислимых богатств старика Карзанова. Ждать было не долго, беспощадная болезнь довершала дело разрушения, начатое бессердечной женщиной, и скоро телеграмма Кирсаревского принесла известие, что началась агония.
В первую минуту радости каторжник потерялся, он торжествовал победу, но она не была полная, пока был жив старик, и он смелой рукой, в тот же день, всыпал ему в стакан несколько крупинок иссык-кульского корешка, этого страшного ташкентского яда, который не производит никаких болезненных симптомов, не оставляет никаких следов, но усиливает до невероятной степени тот недуг, который гнездится в каждом человеке. Раскрываются старые раны, чувствуется ослабление организма и через неделю другую, самое большее, человека не существует…
Федор Максимович, в тот же день получивший от сына телеграмму, что ему совсем хорошо (несчастный все еще скрывал свое отчаянное положение от семьи) с начала был очень в духе, кутил и долго ласкал свою крестницу, дочь Казимира Яковлевича, маленькую Ольгу.
Машинально взяв стакан с чаем, он отпил глоток, и только заметил, что чай слишком сладок.
– Дедушка, дай я выпью, я люблю сладкий чай, – лепетала девочка, ластясь к деду… Старик уже хотел исполнить желание внучки, но страшно побледневший Казимир Яковлевич, прикрикнул на девочку, и она в слезах убежала к маме…
– За что ты так разорался на девочку! Грех тебе, – заметил Федор Максимович, – поласкаться к деду не дал…
– Я боюсь, что она нам надоест – отвечал Казимир Яковлевич – а я хотел переговорить с вами по делу…
– Уволь – сегодня о делах говорить не буду… вот они где дела-то – твердо отвечал старик, показывая на плечи, и допив стакан, поднялся с кресла… И зачем мне эти дела?!. Все равно, с собой не возьмешь, а прожить и так хватит!.. Одно только жалко, наследника не имею, такого, как бы я хотел… Ты – чужой человек… про баб говорить не буду… Ванька… на ладан дышит… Эх, зятюшка, жаль мне одного, Михайлу жаль! Погубил я сына… из-за корысти погубил… из-за тебя, анафема, погубил!.. Кому я все богатство оставлю, кому – говори!.. Душит меня эта мысль!.. Свинцом давит!.. Старик упал в кресло, с которого встал и закрыл лицо руками… Если бы не твоя Олечка, все бы имение на монастыри роздал,