К директору Анну вызвали на утренней репетиции.

      Рычков скромно расположил своё брюшко в угловом кресле. Молодой еврейчик Миша Птичка, чудом попавший на номенклатурную должность из администраторов филармонии, топотил за директорским столом.

      Анна держала паузу, подчеркивая ожидание. Легкого разговора явно не получалось. Пришло время назвать вещи своими именами.

      – Я был тогда неправ.– Зафальшивил майор.

      – Вы дали уйти преступнику. – Сухо поправила Анна.

      – Да, я виновен перед Вами. – Склонил голову Рычков.

      – Дело не в вине, а в Вашем профессиональном преступлении. – Бесстрастно высказалась она.

      Рычков передернул плечом.

      – За 20 лет службы в органах, я принес немало пользы. Ему хотелось в свой кабинет, он с бешенством глянул на Птичку.

      – Дело о серийном убийце ведет наш отдел, я прошу Вас написать заявление на открытие вновь Вашего… все протоколы сохранены, и Вы будете главным свидетелем обвинения. С нашей стороны будут представлены Вам всяческие гарантии безопасности.

      – Это всё? – Она поднялась со стула. – Я подпишу только тот протокол трехлетней давности, где был опознан и назван нападавший на меня. Хочу, чтобы вы ответили за своё пренебрежение к моей безопасности. Я по Вашей вине живу эти годы в постоянном страхе.

      – Подождите!

      Его голос за спиной изменился. – Вы вправе наказать меня, я готов, но если Вы не согласитесь, убийца будет на свободе. Всё сведется к хулиганству, его адвокат уже работает в этом направлении. Вы, и только Вы, как единственный свидетель, видевший его в лицо, измените ход суда. За тех, убитых и будущих жертв, пожалуйста, согласитесь. Подумайте. Мы спрячем Вас.-

      Она обернулась к нему.– Дороги, которые никуда не ведут, заводят дальше всего. Я устала от такой жизни». —

      – У меня в Подмосковье живет теща, на сборы три дня. – Его лицо прочеркнулось улыбкой.