Летающая голова. Гай Себеус
Читать онлайн книгу.
это значит – летать! – Мальчик ярко-чёрным воронёнком бестолково метался в солнечном свете.
Его полёт не был ни красивым, ни значительным.
Он неуклюже планировал над волнами, опробывая свои новые мощные крылья, осваивая рулёжку своим новым жёстким хвостом, привыкая к новому, птичьему зрению и слуху. И отсутствию запахов вокруг – что было совершенно необычно!
«Кто же это спас меня?» – неожиданная мысль пробила сознание, словно фибула темя.
Кто неожиданно помог в момент, когда он уже отчаялся и лишь судороги тела, несогласного с умом, жалко и бестолково продолжали борьбу? Неужели мать? Почувствовала, что ему плохо, что он зовёт её, и прилетела?
В душе мальчика потеплело. Ему вдвойне захотелось петь и кричать от восторга! Он в момент забыл и предательство матери, и жестокость отчима. Только чистая радость танцевала-приплясывала в его душе! Ему так хотелось улыбаться во весь рот!
Он оглянулся. Вдоль прибрежной линии над Крылатскими холмами в совершенно пустом воздушном объёме, удаляясь, плескалась пара вороньих крыльев, тех, что спасли его.
Но, если это мама, то почему она снова бросила его? Почему не желает разделить его радость? Ведь теперь, в честь начавшейся новой жизни, ему присвоят новенькое имя!
Взглянув на обрыв, он понял, что безнадёжно глуп.
Мать стояла рядом с отчимом и ласково обнимала его, буквально обвивала своим телом, словно язык пламени! Наверное, благодарила за то, что, наконец, научил её бездарного сына летать…
Мальчик понял, что улыбаться он не может.
И не только потому, что вороны не имеют мимических мускулов.
3
К тому времени, когда новонаречённый Петрус встретился с матерью, он успел переболеть страхом, исцелиться радостью полёта, забыть обиды, сменить не только птичье естество на человечье, но и надеть чистую одежду.
А потом рассказать о своём торжестве сводному брату Пириту. Пирит пристально взглянул на него, и тогда Петрус, сам не зная, почему, выпалил.
– Спасибо, что спас меня!
В его словах было больше вопроса, чем благодарности. Потому что он не был до конца уверен, кто же его спаситель? Но Пирит наградил его ещё одним пристальным взглядом и буркнул, отвернувшись.
– Не за что меня благодарить.
Мать, как всегда, пришла домой поздно.
– Мама, он избивал меня! А ты не защитила! Мы так не договаривались!
Мать уже знала от мужа, что её толстячок-сын, так долго трусивший, и не решавшийся взлететь, наконец-таки, преодолел свой страх. Она поцеловала его в фонтанчик синих волос. Но не заметила ни опухших от слёз глаз, ни цепляющихся пальцев. И ответила своим мыслям, а не его жалостливым словам.
– Я рада за тебя, сынок! Теперь летаем мы все, четверо. Мы стали настоящей семьёй таганов. А то я уж всерьёз начала опасаться, что твоя фибула так и останется просто застёжкой для плаща! А Пирит вечно будет насмехаться над твоей слабостью. Мне это было так обидно!
Петрус выждал