Тени в темных углах. Гроза над крышами. Александр Бушков
Читать онлайн книгу.
у них в Школариуме… – засмеялся Брюзга. Потряс большим бронзовым колокольчиком и, когда вбежали двое служителей, распорядился: – Вытащите этого пестователя неучей в коридор… и дайте понюхать «вонючей соли», что ли. Я с ним потом поговорю. А ты, пентюх… – он смерил неприязненным взглядом застывшего в круге Школяра, – ступай к той вон лавке! Не ошибешься, она тут одна такая. Если тебе в голову не вложили ума, следует попытаться с другого конца… Живо передвигай ноги!
Школяр поплелся к «кобыле», где оживившийся порольщик посоветовал ему громким шепотом, слышным всем в зале:
– Спускай портки, недоразумение, ложись проворненько…
– И с размаху; с оттягом, как следует! – громко напутствовал Брюзга. – Дюжину горячих – все что могу… к превеликому сожалению!
По исполненной злобной радости физиономии порольщика видно было, что он не нуждается в напутствиях, наоборот, рад, что наконец-то нашлась работа – вполне возможно, впервые за очень долгое время… Розга свистнула в воздухе, обрушилась на толстый голый зад – и провинившийся заорал благим матом, будто его резали, и орал, не переставая, в промежутках меж звонкими ударами, а уж когда следовали удары… Хорошо Наставникам, они могли не сдерживать презрительных усмешек, а вот Тарик таковую величайшим усилием сдержал, как, несомненно, и остальные Школяры: орать под розгами означает выставить себя на несусветный позор и заработать унизительную кличку «Размазня». Даже Птенцы моментально усваивают: оказавшись брюхом на «кобыле», следует стиснуть зубы и терпеть, иначе уважать не будут, в игры не станут принимать, к доверительным беседам не допустят. Вполне может оказаться, Папенькино Чадо пороли впервые в жизни. Одно слово – Размазня…
Вскоре наказанный поднялся, натянул штаны, охая и кривясь. Злоключения его на этом не кончились: Брюзга величественно простер болтавшуюся в просторном рукаве костлявую руку, и в тишине упало страшное слово:
– ИСКЛЮЧЕН!
Служитель бросился к хнычущему Размазне, проворно расстегнул пуговицы школярского кафтанчика, половину при этом оборвав, содрал кафтанчик и выжидательно замер.
– Вон! – загремел Брюзга.
Размазня потащился к выходу, хныча и роняя сопли. Тарик смотрел на него безо всякого сочувствия: ни бельмеса в самом простом лекционе, зато благодаря папенькиным денежкам полную грудь золотых сов нахватал, жирдяй! Последствия печальные: исключенному Школяру уже не получить бесплатно Грамоту Подмастерья, папаше придется выложить за нее большие деньги – а значит, он уже самостоятельно выпорет отпрыска так, что школярская порка покажется нежной лаской. Тарик имел все основания гордиться собой: вот уже год его пороли в Школариуме исключительно за проказы, и то когда он бывал неопровержимо уличен (а такое с битым Школяром случается раз через пять на шестой, если не реже), – а это только прибавляет уважения в глазах соучеников…
Удар гонга! И голос служителя:
– Тарикер Кунар, Шестой Школариум!
Не