Руки Орлака. Морис Ренар
Читать онлайн книгу.
едва слышно:
– Нужно бы удлинить…
Теперь его правая нога не доставала до педали.
Господи! Стефен, сидящий за роялем!.. Он!.. А ведь она думала, что потеряла его навсегда!.. Стефен за роялем!.. Ах! Он становился самим собой лишь на этом месте, прилаженный к этому чудесному предмету, словно искусно выточенная человеческая деталь!
В чертах его лица была жесткость алебастрового маскарона[29]. Он уже положил руки на клавиши. Одним пальцем, всего лишь одним робким пальцем он наиграл мотив «Фантазии» Листа, последнего исполненного им, Стефеном Орлаком, произведения…
Равно как беглый набросок вызывает в памяти всю магию цвета какой-нибудь хорошо известной картины, так и венгерский мотив заставляет думать о феерии всего шедевра. Ноты, не изливающиеся сплошным потоком, а боязливо следующие одна за другой через небольшие паузы, наводят на мысль о потайной арфе, которая скрыта внутри рояля. Звуки поют в звонких далях, как зефиры[30] в глубине священного леса. Это музыкальная поэма во всем изобилии звуков. Подобно развевающемуся на ветру шарфу, переменчивые аккорды обвивают в ней путеводную тему, словно гирлянда тирс[31]. В этом вся «Фантазия»: она крадется позади тишины, готовая ринуться вперед, закружиться, танцующая и великолепная, безумная и божественная. Стефен чувствовал, как ей не терпится вырваться из-под его рук. Розина уже почти слышала ее.
Орлак вскинул руки!..
Это был уже не вдохновенный пианист, намеревающийся блестяще исполнить «Венгерскую фантазию» Листа для фортепьяно с оркестром. Теперь это был лишь мужчина, плачущий на груди глубоко расстроенной женщины.
Воцарилась гнетущая тишина.
Откуда-то донесся звук разбившегося стекла.
Стефен опустил крышку рояля, словно то была крышка гроба с телом его возлюбленной.
Преступление, совершенное в доме?
На следующее утро Розина выяснила все, что хотела знать.
Все жители дома находились в Париже; никто из них ни на что не жаловался. Консьержи, искусно расспрошенные, ясно дали ей понять, что никого подозрительного накануне не видели. Оставалось лишь присмотреться, по возможности, к друзьям дома и в первую очередь к слугам Орлака.
Розина была в них уверена. Александр, прислуживавший Стефену, и Эстер, его жена, являли собой типы надежного слуги и преданной горничной. Сесиль, пышнотелая кухарка, тоже никогда бы не предала: мало того что она питала искреннюю привязанность к своим хозяевам, так и вовсе едва ли была способна на столь коварное злодеяние в силу своей дородности и мягкости нрава.
Хотя невиновность всех трех слуг была очевидна, их все же следовало расспросить. Возможно, кто-либо из них скажет что-нибудь полезное.
Обстоятельно обдумав собственную систему расследования – к слову, весьма примитивную, – Розина призвала к себе всех троих одновременно.
Сесиль вытирала о синий фартук свои толстые, с напоминавшими сосиски пальцами, руки, от нее пахло рыбой, ибо дело было в пятницу, что делало ее похожей на пышнотелую