Юля и Рома кивнули.

      – Я полгода как на воле. В последние недели сражений потрепало: дважды попадал в госпиталь, хотя все вокруг трубили, что победа уже за нами, – продолжал актер. – В тот день, когда я очнулся без руки, лежа в палате на тридцать человек, объявили, что враг сдался. К нам зашел главный врач, поздравил. Никто даже не улыбнулся. Победа была где-то там: по телевизору и в газетах.

      Мужчина обошел Юлю и Рому, они повернулись за ним и проследовали через Триумфальную арку к оживленному Невскому проспекту.

      – Первое время мирная жизнь как-то в плечах жала что ли, – говорил актер. – Ноги привыкли к кирзочам, без каски ничего не соображал. Потом расходился, привык. Надел другой китель и снова в бой.

      Подойдя к улице, мужчина остановился и снова осмотрел юные лица. На них не было того румянца, что должен был быть в их возрасте. В глазах отражался сигаретный дым и свинцовые облака, какие не сходили с неба.

      Задрав голову, Петр – теперь это был именно он, сказал:

      – И когда это все закончится…

      Пожав руку Роме, Петр одобрительно хлопнул его по плечу и тем же бодрым шагом, каким встречал ребят, отправился восвояси, на Дворцовую площадь, зарабатывать на жизнь тем, что умел лучше всего: играть роли. От твердой руки Петра Рома почувствовал, как обжигающая волна опустилась с плеча до пояса, пройдя через гематому на ребрах, и поднялась к горлу, отчего Рома едва не застонал. Судя по усиливающейся боли, прогулка усугубляла состояние раны.

      – Ты как? – спросила Юля, заметив смятение Ромы.

      – Странный тип, скажи? – ответил он, чем вызвал улыбку девушки.

      Юля и Рома перешли улицу и направились в место, о каком в Санкт-Петербурге знали все, а вот зайти туда решался не каждый. Пройдя по Садовой улице, они поднялись по трем обветшавшим ступеням и оказались внутри арочного прохода, тянущегося вдоль рыжего здания. Рома знал, где нужно свернуть, чтобы оказаться в Апраксином дворе (в народе – Апрашка) – месте, где черный и красный рынки переплетаются с классическими рядами одежды и техники невидимыми простому прохожему нитями рукопожатий и знакомств.