Метафизика. 2024. Аристотель
Читать онлайн книгу.
и видимых вещей пришли к мнению, что физические вещи состоят из чисел и что составные элементы числа (четные и нечетные, или неограниченные и предельные) являются конечными элементами вселенной. Чтобы провести это соответствие между числами и вещами, они позволили себе широкую свободу в изобретении воображаемых объектов. Некоторые из них, следуя намекам, бессистемно брошенным Алкмеоном из Кротоны, составили список из десяти контрастных пар «противоположных» принципов. Их доктрина неясна и запутанна, но ясно, что они хотели сказать, что элементы числа являются материальными причинами или составляющими факторами вещей. Элеаты, рассматривавшие Вселенную как простое Единство, были последовательно отстранены от исследования причинности, поскольку, по их мнению, все изменения и все процессы возникновения должны быть субъективными иллюзиями. Парменид, однако, позволяет несколько примирить монистическую доктрину с реальным опытом, поскольку, по его мнению, хотя бытие едино с точки зрения рационального мышления, оно многообразно с точки зрения ощущений. Поэтому в космологической части своей поэмы он рассматривает Не-Бытие как причинный принцип, противостоящий и координирующий с Бытием, и таким образом возвращается к своего рода дуализму. Более грубые взгляды Мелисса и Ксенофана не требуют рассмотрения.
Таким образом, мы видим, что все эти философы признают существование материальной причины или причин, хотя и расходятся во мнениях относительно их количества. Они также признают существование действенной причинности, хотя одни из них постулируют единый начальный импульс, а другие – пару противоположных импульсов. Пифагорейцы также приняли дуалистическое объяснение вещей, но они отличались от других мыслителей тем, что считали число и его элементы не предикатами некой разумной реальности, а реальной субстанцией или материалом, из которого сделаны вещи. Они также начали давать определения некоторым вещам и, таким образом, признавать принцип формальной причины, хотя и в грубой и поверхностной форме.
Одновременно с этими философами и до них так называемые пифагорейцы, которые первыми занялись математикой, не только развили это учение, но и, будучи воспитаны в нем, считали его принципы принципами всех вещей. Поскольку из этих принципов числа по своей природе являются первыми, а в числах они, казалось, видели много сходства с вещами, которые существуют и возникают, – больше, чем в огне, земле и воде (такая-то и такая-то модификация чисел – справедливость, другая – душа и разум, еще одна – возможность, и точно так же почти все другие вещи поддаются числовому выражению); Поскольку, опять же, они видели, что модификации и соотношения музыкальных шкал выражаются в числах; поскольку, таким образом, все другие вещи казались во всей своей природе созданными по образцу чисел, а числа казались первыми вещами во всей природе, они полагали элементы чисел элементами всех вещей, а все небо – музыкальной