Поначалу отношения у них не складывались. От человека неприятно пахло. И потом, на каких основаниях посторонние вмешиваются в личную собачью жизнь? И вообще: приближение к охраняемой территории чревато неприятными последствиями. На то Мухтар тут и посажен, между прочим. И не зря посажен!

      Ох, как же он старался отвадить подозрительного незнакомца. Подумаешь, слова ласковые говорит, смотрит по-доброму, хлеба куском норовит поделиться. Не иначе – злоумышленник. К хозяйскому добру подбирается. Так мы его и пустили!

      Пес кидался на забор. Остервенело лаял. Злобно рычал. Скалил страшные зубы. Яростно метался по загону с самыми серьезными намерениями.

      Человек отступал. Успокаивающе покачивал руками. Сожалеюще – головой. Чего жалел? Или кого? Псу некогда было вдаваться в ненужные подробности. Он воинственно протестовал против вынужденной близости. Лаял, вскакивал на свою будку, призывал весь мир в свидетели своей грядущей победы.

      – Ну ты и дурень, – покачивал головой незнакомец. – Тебя бросили, а ты перед предателями икру мечешь. Я-то пойду, а тебе в этой жиже навозной век вековать.

      А кто говорил, что служба бывает исключительно приятной? Вот именно что никто! Мухтар прекращал лаять, переходя на монотонное рычание. Показывал незваному гостю свое презрение и готовность в любой момент вцепиться обидчику в глотку.

      – Ну и лежи себе! – сдавался, наконец, человек. Перекидывал через забор жалкую свою подачку и уходил. До следующего раза.

      Наведывался нечасто – в неделю раза три. И начинал все заново.

      – Я ж к тебе со всей душой, сам посуди! Хожу прям по расписанию. Угощенье приношу, заметь, а мне это нелегко достается. Чего хочу? А чтоб я сам знал!