И снова поход. В рубке несёт вахту штурман лодки лейтенант Константин Тихонов, наверху – зенитчик Иван Грушин.

      Этой ночью погода, кажется, дала океану отдохнуть от штормов и бурь. В небе – новолуние, поэтому звёзды сияют во всю свою красу, а лодка будто опоясана голубым ореолом – так фосфоресцируют мелкие морские моллюски. Таким же голубым мерцанием светится впереди С-55, в кильватер за которой, как и раньше, идёт 54-я.

      – Сверху глянуть – как два глаза, наверное… Грушин не заметил, что произнёс это вслух.

      – Что вы сказали, Грушин? – переспрашивает снизу Тихонов.

      – Это я так, – смущается моряк. – Красиво очень…

      – Да, море всегда красиво. Я на Амуре вырос… там теперь целый город построили – Комсомольск… так в детстве любил в лодке по ночам плавать. Выгребу на середину реки, вёсла опущу и смотрю, смотрю на воду, на небо, на берега вокруг. Красота!

      – Ой, товарищ лейтенант! Впереди…

      – Что случилось?

      – Справа, пятнадцать! Вижу артиллерийский бой подводных лодок!

      Тихонов прильнул к окуляру перископа, впился взглядом в окрестное пространство. Далеко в матово-чёрном блеске то всплывали, то исчезали в воде продолговатые тёмные силуэты, а вокруг них время от времени взлетали едва заметные водяные фонтаны – словно всплески от артиллерийских снарядов. Тихонов уже готов был играть боевую тревогу, но, помня приказ в бой не вступать, помедлил – и тут же сообразил, что происходит.

      – Ну, Грушин, – сказал он облегчённо, – в бдительности вам не откажешь. А вот китов с подводными лодками перепутать – этого бы нам с вами не простили.

      – Киты?! – удивился Грушин. – А разве они тут водятся?

      – Ещё как водятся! Для японцев и американцев это самый доходный промысел. Кончится война – я и сам бы в китобои пошёл.