Водрузив луну на вилы,

      Я иду по бережку,

      Где гиббоны и гориллы

      Кувыркаются в снежку —

      Лед на Ниле весь в ванили,

      Да причудливый такой,

      Словно росписью манили,

      Африканско-костромской!

      Значит, мой поход удался,

      Расскажу своим друзьям:

      На питоне – «ЗДЕСЬ БЫЛ ВАСЯ»

      (Надо быть скромнее нам),

      Носороги, без дороги,

      Лихо рыскают по льду,

      Только он товарищ строгий, —

      Кувыркнетесь, и – в аду!

      Мне мяукнуть здесь, хотя бы,

      Скоротать частушкой путь,

      Но – без бабок баобабы,

      Крокодилы не клюют,

      Глядь – луна уж без подсветки,

      Темень, нечего орать,

      Лишь полмесяца, на ветке,

      Я оставил, догорать.

      И – скорей – в свою пещеру,

      Подкрепиться, до зари:

      Я вошел, не хлопнув дверью —

      Ни калитки, ни двери,

      И стою (за что мне взяться)?

      Призадумался слегка —

      Кот принес мне тушу зайца,

      А барашек – пол быка!..

      Когда душа твоя горит,

      Поля мечты в огне,

      И накаляется зенит,

      Не думай обо мне:

      Во мне – ни горечи, ни льда,

      Я тоже так горю,

      Твоя беда – моя всегда:

      Зажечь свою зарю.

      Пусть твой рассвет, а мой закат —

      От Бога все дано:

      Я миллионы лет назад

      Допил свое вино

      И поднатужился слегка,

      Сгибая горизонт,

      У изголовья василька,

      Где самый сладкий сон.

      Пройти нам вместе не дано

      По Млечному Пути:

      Ни ты, ни я тому виной,

      Но все-таки прости,

      Что даже радуги мосток

      Не в силах нам помочь,

      Ведь твой удел – святой восток,

      А мой – слепая ночь…

      Я все отдам тебе, до нитки,

      Лишь породнил бы души лад:

      Метлу, щеколду от калитки,

      Скатаю ковриком асфальт,

      Отдам дырявые галоши,

      Хоть и последние они —

      Ведь я красивый, я хороший,

      Ты мне немножко позвони!

      Поколоколь, хоть ржавым рельсом,

      О водосточную трубу,

      Что прилетишь метёльным рейсом

      (Чтоб я раскатывал губу,

      С довольным видом поросенка,

      И исходил в мечтах слюной),

      Я подарю тебе котенка, —

      Ты прилетай!

      Ты будь со мной!

      Что-то тихо стало в зале,

      Дирижер и мухи – спят…

      Неужели наказали

      Вы писца за вольный взгляд?

      Ноль проблем! Берусь за кисть я:

      Краской, рыже-голубой,

      Напишу, как липнут листья

      К скользким лысинам грибов,

      Колею, с глазастой лужей,

      Заблудившийся горшок

      (Впрочем – вычеркну – не нужен),

      И лесок – наискосок!

      Здесь гуляли птичьи лапки,

      Потерявшие носки,

      Сена ржавого охапки,

      На кустах – как парики,

      И, конечно, пеший леший,

      Под дождем чесал бока,

      А лиса – на мшистой плеши —

      Поджидала колобка.

      Мир непрочен и порочен:

      Кувыркаясь в кутерьме,

      В паутину влипла осень!

      Значит, скоро быть зиме…

      Меня стыдили и пороли,

      Лишали крова, пищи, сна,

      Чтоб я играл чужие роли,

      Читал чужие письмена,

      Внушали ложные устои,

      И не давали сердцу петь,

      И, освящая чашей боли,

      На карантин ссылали,