Шаги Командора. Кирилл Берендеев
Читать онлайн книгу.
непременно подсовывающего ему что-нибудь сверху и неизменно называвшего его «братишка». Мортин куда-то запропал еще в том году, жаль, что он так и не увидит его ни на рынке, ни где бы то ни было.
Павел пересек наискось площадь и подошел к старому каменному дому, первый этаж которого был разделен на два магазина с одной дверью в оба, посреди здания. Обувь слева, книги справа. В этом году ему купят немецкие ботинки за двадцать пять рублей, родной «Саламандер», щеголять в них он будет несколько сезонов, сносив совершенно, так что задники и мысы их будут уже не раз заклеены, а на подошвы сделаны третьи набойки.
Он зашел в книжный. Покупателей всего ничего, сгрудившись у прилавка, они выискивали что-то среди разложенных книг. Он вошел, и в глаза ему бросился портрет генсека, избранного в марте на эту должность, молодого, в сравнении с предыдущими «старцами», и тотчас же начавшего подавать надежды, объявив на апрельском пленуме курс на перестройку, ускорение, и породившего перестройкой и ускорением массу анекдотов в народной среде. Но куда больше уже не анекдотов и зубоскальства, но откровенной неприязни породила начавшаяся антиалкогольная кампания. Сейчас июнь, по всей Молдавии рубят виноградники, и магазины забиты соками, крюшонами, напитками, украшены плакатами и лозунгами, один из которых, совсем свежий, он видел в продовольственном зале универмага.
Он странно улыбнулся: сейчас на прилавках магазинов почти такой же ассортимент прохладительных напитков, как и в том году, из которого он прибыл. А очередь, которую он видел в универмаге, скорее всего, за сахаром. Через год с ним начнутся перебои, а потом введут первые талоны симпатичного зеленого цвета, на два килограмма в месяц одному лицу. Потом разноцветья прибавится, появятся талоны на табак, водку, затем, крупы, мясо, колбасу, что еще? – да почти на все. И все это к тому, что в девяносто первом ни водки, ни колбасы не будет даже по талонам, а прилавки магазинов, точно в предновогодний вечер, будут украшены игрушками, звездочками и пустыми коробками из-под исчезнувших повсеместно продуктов.
Легкое облачко затуманило воспоминания о настоящем и будущем, но тут же пропало. Еще далеко, еще долго, до этого времени еще надо дожить, у него есть время, много, очень много времени. И он готов ко всему, что произойдет, он это пережил и внутренне готов пережить еще раз.
Портрет генсека, что смотрел на него, был цветным и стоил двадцать копеек, пока еще главный по стране представал перед покупателем ретушированным, без своего знаменитого родимого пятна на лбу, и оттого казался каким-то нереальным, точно это не фото с натуры, а новоявленного героя, в избранности которого художник ни на йоту не сомневался.
Ему очень хотелось подойти к усталой продавщице, лениво перелистывающей книжку в мягкой обложке, и поинтересоваться Бродским или Сологубом; разумеется, не подошел и не поинтересовался.
В соседнем