Почему забыли русских героев? Параллельная история Первой мировой войны. Валерий Шамбаров
Читать онлайн книгу.
следы вели к офицерам из «Черной руки». Вена все равно получит повод к войне, но Сербия окажется в еще более невыгодных условиях. А на ответ давалось всего 48 часов, дипломатическое урегулирование заведомо исключалось.
Принц-регент Александр воззвал к Николаю II, прося защиты. Царь заверил его: «Пока остается хоть малейшая надежда на избежание кровопролития, все мои усилия будут направлены к этой цели», но в любом случае Россия «не окажется равнодушной к участи Сербии». Русский государь и Англия предложили вынести вопрос на международную конференцию. Франция и Италия согласились, Германия отказалась. 25 июля, не дожидаясь сербского ответа на ультиматум, она начала скрытую мобилизацию – без официального ее объявления рассылались повестки резервистам. Флоту, находившемуся в Норвежском море, кайзер приказал возвращаться на базы – он намеревался бросить все корабли на Балтику, против России.
А 26 июля, когда ни одна из держав Антанты еще не приступала к военным приготовлениям, немецкое правительство заблаговременно утвердило ультиматум… нейтральной Бельгии. Дескать, Германия получила «надежную информацию», будто Франция намерена напасть на нее через Бельгию. А поскольку бельгийская армия не сумеет остановить французов, немцы вынуждены «в целях самосохранения» ввести в Бельгию войска. Если она согласится, то обещают после войны уйти с ее территории и возместить убытки. А если откажется, «будет считаться врагом» Германии.
Тем временем сербский премьер Пашич проявил чудеса дипломатического искусства, составляя ответ. Он принял все пункты, кроме одного. Вместо разрешения австрийцам вести расследование в Сербии предлагал передать вопрос Гаагскому международному трибуналу, заранее обещая подчиниться его решениям. Но для Австрии было достаточно хоть какого-нибудь несогласия. 26 июля она разорвала отношения с Сербией.
Николай II реагировал очень осторожно, чтобы не спровоцировать столкновение. 26 июля царь согласился на подготовительные мероприятия к мобилизации – но не саму мобилизацию. Он пытался использовать свою, как он считал, личную дружбу с «кузеном Вилли». Одну за другой слал ему телеграммы, умоляя помешать австрийцам «зайти слишком далеко». Но Вильгельм воспринимал миролюбие царя как доказательство его слабости. А на ноте российского МИДа, что наша страна не бросит Сербию на растерзание, оставил заметки на полях: «Что ж, валяйте», «Это как раз то, что нужно!»
Конечно, достаточно было одного намека из Берлина, чтобы Австро-Венгрия склонилась к примирению, но направлялись совершенно другие инструкции. Мольтке требовал от австрийцев: «Отвергните мирные предложения Великобритании. Европейская война – это единственный шанс на спасение Австро-Венгрии. Поддержка Германии вам абсолютно обеспечена». А канцлер Бетман-Гольвег, наоборот, просил, чтобы не отвергали мирных инициатив, а делали вид, будто собираются их рассмотреть, иначе «будет трудно