Таракан из Руанды. Ульяна Бисерова
Читать онлайн книгу.
нет твоей вины. Этот человек болен. В его сердце поселилась черная злоба. И она мучает, изматывает, грызет его душу. Он считает, что судьба обошлась с ним несправедливо. Всегда гораздо проще обвинить в своих неудачах кого-то другого. Иначе придется признать, что твоя жизнь катится под откос вовсе не по злой воле рока, а потому, что ты не трудился в поте лица, не получил образования и лишь трусливо искал утешения на дне бутылки. Ну все, беги.
Позднее, когда она стала донимать отца расспросами, ему все же пришлось рассказать об истоках вражды хуту и тутси. Давно, когда страна называлась еще Руанда-Урунди, а где-то далеко-далеко в большом мире назревала кровопролитная война, на эти земли пришли сначала германские, а потом бельгийские колонизаторы. Руанда казалась им дикой, первобытной страной, и они стремились устроить жизнь здесь по тем же законам, что и на далекой родине. Они начали строить города, прокладывать дороги, возводить школы, суды, церкви и отделения полиции. На землях Руанды испокон веков мирно уживались три народа. Большинство – хуту: коренастые, с широким приплюснутым носом, с курчавой шевелюрой и темным, почти смоляным цветом кожи. Тутси – высокие, худощавые, с кожей кофейного оттенка. Были, конечно, еще тва – пигмеи, обитающие в бу́ше[5]. Но их уже в то время оставалось так мало, что и в расчет не стоило брать. Бельгийские чиновники подошли к делу с исключительной обстоятельностью и дотошностью: пригласили ученых, которые специальными линейками и циркулями замерили окружность черепов, длину носов и прочее. И оказалось, что носы тутси на целых два миллиметра длиннее, чем у хуту! Отныне каждый руандиец получил отметку в паспорте, которую уже нельзя было изменить. Людей, которые всегда жили по соседству, говорили на одном языке, молились одному богу, дружили, заключали браки, разделили на разные народы. Но это еще полбеды. Колонизаторы сочли, что высокий рост и тонкие черты тутси свидетельствуют об их благородном происхождении и дальней связи с цивилизованными северными народами, а смуглый оттенок кожи объясняется тем, что они просто слишком много времени проводят под палящим солнцем. Так «благородные» тутси стали правящей элитой. А хуту была отведена неприглядная роль рабочих муравьев. Потом произошла революция, и колониальный режим пал. Хуту сочли несправедливым, что все блага достаются малочисленным тутси, и перевернули песочные часы. Правда, от этого их жизнь не стала веселее или богаче, и тогда им захотелось отыграться за долгие годы угнетения. «Вот и вся история. Вечная, как мир», – грустно улыбнулся отец.
С того дня Оливия стала невольно присматриваться к соседям и одноклассникам в школе, пытаясь угадать, кто их них хуту, а кто – тутси. Это стало тайной игрой: словно расставлять фигуры на шахматной доске перед началом партии. Вон та невысокая девушка, ладная, округлая, с корзиной на голове, – наверняка хуту. А вон тот парень, в кепке, длинный, тощий, как жердь, – точно тутси. И вон тот, на велосипеде. А вот этот, в клетчатой рубахе? Худощавый, высокий, но нос – как раздавленный клубень, запеченный в углях костра.
Обширная пустынная территория, заросшая кустарниками и низкорослыми деревьями.