Русские и Запад. «Нам нужен новый Петр Великий». Георгий Плеханов
Читать онлайн книгу.
а вреда очень много. И вот, Петр ссылается на ту эпоху византийской истории, когда греческие императоры, «покинув свое звание, ханжить начали» и подчинились вредному влиянию «некоторых плутов». Избегая труда и стремясь питаться «трудами других», плуты довели дело до того, что «на одном канале от Черного моря даже до Царя-города, который не более тридцати верст протягивается», было до трехсот монастырей. В других местах они были еще многочисленнее, и «все с великими доходы». Эта «гангрена» привела к полному ослаблению военной силы Византийской империи: «И тако как от прочего несмотрения, так и от сего в такое бедство пришли, что когда турки осадили Царь-город, ниже 6000 человек воинов сыскать могли».
Если верить авторам указа, то Российскому государству монастыри приносят не больше пользы, чем приносили они Византии: «Нынешнее житие монахов точию вид есть и понос от иных законов, не мало же и зла происходит, понеже большая часть тунеядцы суть, и понеже корень всему злу праздность и сколько забобонов[13] раскольных и возмутителей произошло, всем ведомо есть».
Точкой отправления для всех правительственных публицистов служил тот взгляд, что надо приневолить россиян к таким действиям, которые необходимы для их собственной пользы. В своих указах Петр беспрестанно повторял этот взгляд. В указе 1723 г. он говорил: «Наш народ, яко дети, не учения ради, которые никогда за азбуку не примутся, когда от мастера не приневолены бывают, которым сперва досадно кажется, но когда выучатся, потом благодарят, что явно из всех нынешних дел: – не все ль неволею сделано? и уже за многое благодарение слышится, от чего уже плод произошел»[14].
Но приневолить можно только тех, которые подчиняются. И хотя россияне и без того не имели привычки отказывать верховной власти в повиновении, но все правительственные публицисты в один голос твердили им о вреде неповиновения. У духовных проповедников указание на его вред неизменно подкрепляется указанием на то, что неповиновение земной власти настоятельно запрещается и немилосердно карается властью небесной. Тут нет и намека на оговорки, нередко делавшиеся католическими духовными в их рассуждениях о подчинении светской власти.
Убеждение в необходимости «приневоливания» часто высказывалось западноевропейскими теоретиками просвещенного деспотизма. Нашего Петра тоже называют просвещенным деспотом. И это, конечно, справедливо. Но, говоря о просвещенном деспотизме Петра, никогда не надо упускать из виду ту, уже много раз отмеченную тою, особенность, которая отличает деспотизм восточных монархий от абсолютизма западноевропейских государств. Восточному деспоту принадлежит право по произволу распоряжаться имуществом своих подданных. В западноевропейских абсолютных монархиях государь мог распоряжаться имуществом своих подданных лишь в известных пределах, установленных законом или обычаем.
Излишне повторять здесь, что разница
т. е. суеверий.
Соловьев, История России, кн. 4, стр. 782–783.